Королева Шотландии в плену

— Сэр Ральф, — обратилась Мария, — графиня Афольская спрашивает, нельзя ли ей приехать и остаться со мной. Как вы знаете, я лишилась близкой подруги. Могли бы вы использовать ваше влияние, чтобы исполнить эту просьбу?

Сэр Ральф немного помолчал, затем произнес:

— Я должен сказать вашему величеству, что уже недолго буду с вами. Я получил приказ от моей королевы об освобождении от этой должности. Она посылает кого-то другого из своих слуг занять мое место. Следовательно, с этой вашей просьбой вы должны будете обратиться к нему.

Мария была ошеломлена. Она не знала, что рассматривался вопрос о замене. Она встревожилась. Сэра Ральфа трудно было назвать великодушным тюремщиком, но другой мог оказаться намного хуже.

— Могу я узнать имя человека, который приедет на ваше место?

— Ваше величество, это сэр Эмиас Паулет.

Мария оцепенела. Она знала, что этот человек — ярый пуританин, который из-за того, что она католичка, будет считать ее самой безнравственной грешницей. Значит, к ней собирались применить еще более жесткие меры и ее тюрьма станет, как никогда, суровой.

Садлер, наблюдавший за ней, читал ее мысли. Охраняя королеву Скоттов, он из-за недостатка удобств подорвал собственное здоровье и стал чуть больше понимать ее. Оба они знали, что ее жизнь при нем была безрадостной, но при Паулете станет еще хуже.

Он мягко посоветовал:

— Ваше величество, если вы попросите, чтобы графине Афольской позволили приехать сюда, то вам явно откажут в этой просьбе, поскольку известно, что Афольские — ваши друзья и католики. Если бы вы попросили вам для компании даму-протестантку, то не сомневаюсь, что ваша просьба была бы удовлетворена; а я слышал, что у вас в Шотландии есть друзья-протестанты.

Мария не ответила; она упала в кресло; пожалуй, редко ее охватывало подобное отчаяние.

С приходом весеннего тепла жизнь в Татбери стала более сносной, хотя в замок прибыл сэр Эмиас, который действительно оказался таким суровым, каким и представляла его себе Мария. Он ввел новые правила; охрана получила строжайшие инструкции, что ни под каким предлогом Мария не должна покидать замок; если будет предпринята попытках бегству, то королева Скоттов скорее должна быть убита, чем выпущена на свободу. Сэр Эмиас был поражен тем, что она пыталась немного украсить свои ужасные апартаменты с помощью ярких гобеленов, которые она сделала со своими женщинами и повесила на стены. Он посоветовал ей лучше проводить время в молитвах, чем вышивать яркими шелками и играть на лютне. На предложение Эмиаса просветить ее насчет протестантской веры Мария ответила отказом, и он проворчал, что ее ждет вечное проклятие.

Когда в мае сэр Ральф и Сомерс уехали — они оставались на несколько недель, чтобы ознакомить сэра Эмиаса с распорядком в замке, — Мария почувствовала, что готова попытаться использовать любой самый безрассудный план побега, лишь бы избавиться от опеки Паулета. Никогда еще за все годы плена дни не казались таким долгими и ужасными.

Затем еще двое прибыли в замок. Их приезд немного рассеял мрак и внес небольшие изменения в мрачную череду дней. Прибывшими оказались две очаровательные девушки, Барбара и Гиллис Моубрей, младшие дочери сэра Джона Моубрея, помещика-протестанта из Барнбугаля. Мария очень тепло приветствовала девушек, так как ее всегда трогало, когда кто-то изъявлял желание покинуть роскошный дом, чтобы разделить с ней тюремную жизнь, а она знала, что Барбара и Гиллис умоляли позволить им это.

В день приезда девушек Мария устроила веселье в своих апартаментах, поскольку не хотела, чтобы они нашли свою новую жизнь слишком мрачной. Ей не стоило беспокоиться; они оказались веселыми созданиями, очень свежими и милыми, особенно Барбара, и Мария с первого взгляда полюбила их.

Итак, в ее апартаментах состоялась веселая вечеринка, и ей было приятно видеть веселящихся молодых людей. Бесси танцевала с Жаком. Второй секретарь Гильберт Керль присоединился к развлечению. Марии нравился Гильберт, который был братом Элизабет Керль и шотландцем, преданным ее интересам. Он не был таким энергичным и красивым, как француз Жак, но она доверяла Гильберту. Сейчас, играя на лютне и наблюдая, как Бесси легко скользит в танце с Жаком, а Барбара с Гильбертом Керлем, она подумала, что на всех грандиозных балах в прошлом ей никогда не доводилось видеть четырех таких красивых молодых людей, которые столь счастливы вместе.

Гильберт Керль и Барбара Моубрей влюбились друг в друга с первого взгляда. Они не делали тайны из этого, а если бы и попробовали, то у них ничего бы не получилось.

Все говорили об этом молниеносном романе и о том, какие перемены он внес в маленькое общество замка Татбери. «Насколько приятнее созерцать любовный роман, чем беспокоиться, не замышляется ли очередная попытка убрать кого-то из этого мира!» — думала королева. Она забыла старого мрачного сэра Эмиаса и постоянно приглашала Гильберта и Барбару в свои апартаменты.

Но были и еще двое, с интересом наблюдавшие за новыми влюбленными.

— Посмотри, как королева помогает им, — говорила Бесси. — Конечно же, она поможет и нам.