Королева Солнца

Дэйн не сомневался, что скальная обезьяна подглядывает за лагерем. Стало тревожно – о хатканских полуразумных животных он наслушался всякого, большей частью плохого. Может, этот соглядатай – разведчик целой стаи? А стая скальных обезьян – очень серьезный противник, если застанут добычу врасплох.

Асаки пошевелился и сел. Круглая голова тотчас повернулась, внимательно следя за каждым движением лесничего.

– Там, вверху… у каменного столба… справа… – Дэйн старался шептать еле слышно.

Голые плечи хатканина напряглись – он услышал и понял.

Впрочем, Асаки ничем не показал, что заметил обезьяну, лишь проворно вскочил и легонько пнул Нимани. Тот проснулся мгновенно – сразу виден опыт жизни в дикой природе.

Дэйн под прикрытием древесного ствола протянул руку и незаметно коснулся капитана. Серые глаза Джелико тут же раскрылись – он тоже проснулся сразу. Асаки поднял с земли игольник, стремительно обернулся и выстрелил – все практически единым движением. Дэйн еще никогда не видел такой скорости в стрельбе.

Безобразная голова качнулась прочь от камня. Тело, почти непристойное в своем сходстве с человеческим, завалилось на бок.

Мертвая обезьяна не успела подать сигнал, но откуда-то сверху донесся хриплый кашляющий крик. По крутому склону, подпрыгивая, скатился белый шар, миновал раскинувшийся на земле труп обезьяны, снова подскочил, еще раз ударился о землю и лопнул.

– Назад! – Асаки одной рукой толкнул ближайшего к нему терранина – Джелико – в чащу и всадил в остатки шара заряд из игольника.

В воздух с пронзительным жужжанием взвилась туча красных насекомых, сверкая на солнце точно расплавленная медь.

Остатки гнезда рассыпались пеплом, но луч игольника не мог остановить вырвавшееся из него кровожадное войско, готовое наброситься на всякое теплокровное, что окажется поблизости. Люди кинулись в заросли и стали кататься по лесной подстилке, спеша облепить себя влажными опавшими листьями.

Дэйн почувствовал между лопаток убийственное жжение – куда хуже вчерашних мук. Он перекатился на спину и заерзал, чтобы раздавить осу и притушить боль. Судя по отчаянным воплям, он был не единственный страдалец. Все запускали руки в прелые листья и пришлепывали их себе на лицо и на голову.

– Обезьяны… – предупредил глухой голос.

Верные своей природе, скальные обезьяны бежали вниз по склону с хриплым угрожающим лаем. Только эта их своеобразная привычка спасла будущих жертв нападения.

Обезьяны мчались враскачку, горбясь на бегу. Два рослых, почти шестифутовых, самца рухнули под выстрелом из игольника Асаки. Третий увернулся и поскакал к Дэйну. Землянин выхватил силовой клинок. На свином рыле раскрылась пасть, демонстрируя зеленоватые клыки. Дэйн чуть не задохнулся от вони.

Когтистая лапа уже схватила его, но соскользнула по слою влажной грязи. Зловонное дыхание шибануло в лицо. Дэйн пошатнулся, когда обезьяна налетела на него всем телом. Силовое лезвие развалило тушу пополам. К ужасу и омерзению Дэйна, лапы все еще тянулись к нему и клыки по-прежнему скрежетали. Он с трудом отпихнул от себя изуродованный труп и кое-как поднялся на ноги.

Рев бластера – двух бластеров – заглушил обезьяний гомон. Дэйн выдернул из-за пояса флеймер, прислонился спиной к дереву и приготовился драться. Выстрелил – мелкий примат пошустрее других с визгом покатился по земле. Из мохнатых противников никого не осталось на задних лапах. Впрочем, иные поверженные пытались ползти вперед, все еще стремясь дотянуться до врага.

Дэйн прихлопнул огненную осу у себя на ноге, радуясь, что можно опереться на дерево – обезьянья кровь залила его почти до шеи, земля вокруг тоже ею пропиталась, и от вони его вывернуло наизнанку.

Немного придя в себя, Дэйн выпрямился и с облегчением перевел дух: остальные тоже на ногах, вроде никто не ранен. Врач Тау, едва увидев младшего звездолетчика, ахнул и бросился к нему:

– Дэйн! Что с тобой?

Дэйн истерически рассмеялся:

– Кровь не моя…

Он принялся тереть окровавленные штаны пучком травы.

Когда все выбрались из зарослей, Нимани отыскал водопадик, у подножия которого пенился ручей. Из-за быстрого течения здесь не водились песчаные черви. Все разделись, вымылись и постирали изгвазданное снаряжение. Тем временем Тау обработал многочисленные осиные укусы. Ему практически нечем было снять боль и воспаление, но Асаки добыл какое-то растение, похожее на тростник, – если его разрубить на кусочки, оно выделяло липкий фиолетовый сок, застывающий на коже тонкой пленочкой. Обклеенные этим природным пластырем, они поднялись повыше в гору и устроились на ночь в ложбинке меж двух наклонных каменных столбов. Не так укромно, как в пещере, но все-таки хоть какая-то защита.

– И за такую вот прогулочку богатеи платят сумасшедшие деньги! – с горечью заметил Тау, скрючившись в три погибели, чтобы покусанные части тела не соприкасались с каменным ложем.

– Ну, не совсем такую… – отозвался Джелико, а Нимани усмехнулся краем рта – с другой стороны опухшую щеку стягивала фиолетовая лечебная пленка.