Королева Солнца

Азаки и Нумани шли сзади и, сменяя друг друга, охраняли их маленький отряд. Дэйн заметил, что каждый из них был настороже, однако шли они как люди, хорошо отдохнувшие и выспавшиеся, чего нельзя было сказать о Дэйне.

Они упорно продолжали подниматься вверх по склону. В этой местности ручьев не встречалось и пополнить запасы воды им было негде, но, имея опыт путешествий по диким местам, они тратили лишь глоток воды, пройдя значительное расстояние.

— Стоп!

Они застыли, взяв оружие наизготовку. Скальная обезьяна, огромное тело которой ясно виднелось, прыгала, кашляя и ворча. Азаки выстрелил с бедра, и обезьяна завопила, заскребла лапами грудь и бросилась на них. Нумани еще одним выстрелом свалил чудовище, и все напряженно застыли, ожидая атаки стаи зверей, которая должна была последовать за неудачным нападением их разведчика. Но ничего не произошло — ни звука, ни движения.

От того, что последовало за этим, всех моментально обдало холодом.

Разрубленное тело обезьяны снова начало двигаться, собралось вместе и поползло по направлению к ним. Любое животное, получив такие раны, не могло бы оставаться в живых. Дэйн знал, что это невозможно. Но все же чудовище двигалось вперед, его голова с невидящими глазами смотрела прямо на солнце. И оно ползло, ползло прямо к людям, которых не могло видеть.

— Демон! — закричал Нумани и, выронив игольчатое ружье, отпрянул обратно к скалам.

Пока существо приближалось, на глазах путешественников произошло невозможное — пылающие раны на его теле закрылись, голова выпрямилась и из свиного рыла потекла слюна. Джелико подхватил брошенное Нумани игольчатое ружье и прицелился. Со спокойствием, которому позавидовал Дэйн, капитан выстрелил, и обезьяна, разорванная на клочки, вторично упала. Нумани застонал, а Дэйн попытался сдержать испуганный, протестующий крик. Мертвое существо ожило и во второй раз. Сначала ползком, потом кое-как встав на ноги, оно, залечив раны, пошло прямо на них. Азаки с бледно-зеленым лицом медленно отступал назад так, словно каждый шаг был для него пыткой и давался с трудом. Он выронил свое игольчатое ружье и схватил камень величиной с собственную голову. Подняв этот импровизированный снаряд над головой и размахнувшись так, что мускулы на его руках выступили, словно канаты, он швырнул камень в чудовище. Дэйн увидел, что камень попал в цель, и скальная обезьяна упала в третий раз. Когда одна из когтистых лап начала двигаться, Нумани сломался. Он закричал от ужаса и побежал. Под его удаляющиеся крики существо, голова которого как кровавая маска болталась из стороны в сторону, поднялось, шатаясь, и сделало несколько шагов. Охваченный ужасом Дэйн, если бы нош подчинялись ему, последовал бы за Нумани. Из последних сил он поднял лучемет и прицелился в неуклюжее животное.

Но вдруг Тау пошел вперед. Лицо врача исказилось, и тот же ужас, что и у остальных, застыл в глазах. Он наткнулся на канистру, но это не остановило движения врача вперед к чудовищу. На земле между врачом и обезьяной появилось пятно тени, сгустилось и стало вещественным. Перед скалистой обезьяной, низко согнувшись, с ногами, готовыми к смертельному прыжку, сузив зеленые глаза, сосредоточенные на жертве, стоял черный леопард. Движения его тела вперед и назад усилились, и он прыгнул вперед, сбив обезьяну с ног. Спутанный клубок слившихся в борьбе тел покатился поперек склона — и исчез!

Руки Азаки дрожали, когда он отнял их от просветлевшего лица. Джелико механически вставлял запасную обойму в игольчатое ружье. Тау вдруг закачался, и Дэйн прыгнул вперед, чтобы поддержать его. Только на мгновение врач повис на руках у Дэйна, а затем все же заставил себя стоять прямо.

— Магия? — спросил Джелико, и его голос в наступившей тишине звучал так же спокойно, как и всегда.

— Массовая галлюцинация, — ответил Тау, — но очень сильная.

— Как… — Азаки сглотнул и начал снова: — Как это было сделано?

— Не обычными методами, — покачал головой врач, — это точно. Не было никаких попыток гипнотического внушения — ни барабанов, ни пения, и все же это подействовало на нас всех, включая и меня. Я этого не понимаю!

Дэйн с трудом верил этому. Джелико прошел туда, куда покатился клубок борющихся бестий, но следов сражения не нашел. И Дэйн понял, что они должны принять объяснение Тау, как единственно возможное и разумное. Черты Азаки внезапно исказились столь сильной яростью, что Дэйн понял, насколько внешним и непрочным было влияние с таким трудом выстроенного здания цивилизации Хатки на главного лесничего.

— Ламбрило! — Азаки сделал из этого имени проклятие, затем, заметным усилием взяв под контроль свои эмоции, подошел к Тау и остановился перед ним с почти угрожающим видом. — Как? — потребовал он во второй раз.

— Не знаю.

— Он снова попытаётся?

— Вероятно, но вряд ли то же самое…

Но Азаки уже оценил положение.

— Мы не будем знать, — прошептал он, — что реально, а что нет.

— Это так, — согласился Тау и предостерег: — Но того, кто верит, нереальное может убивать так же верно, как и реальное.