Королева сплетен

К моему величайшему удивлению, на пороге стоит Доминик. Она просто потрясающа в туфлях на высоком каблуке от Маноло и облегающем коротком зеленом платье.

Я качаю головой:

– Слушай, все пока выглядит плохо, но я успею доделать платье, если меня оставят в покое и дадут нормально поработать.

Доминик входит в комнату, внимательно смотря под ноги, словно там натянута проволока-ловушка, а не просто разбросаны груды кружев.

– Я пришла не из-за платья. – Доминик останавливается возле моего раскрытого чемодана и разглядывает сваленные в кучу классические платья и джинсы. И расплывается в гаденькой улыбке:

– Послушай. – Чаша моего терпения переполнена. – Если ты хочешь, чтобы я закончила платье к утру, оставь меня в покое, ладно? Скажи Викки, что я делаю все, что в моих силах.

– Я же сказала, что пришла не из-за Викки и ее платья. Я пришла из-за Люка.

Люка? Это заставляет меня отложить ножницы. И что же Доминик хочет мне сказать насчет Люка?

– Знаю, ты в него влюблена, – говорит она, берет из открытого ящика тумбочки упаковку мозольного пластыря и внимательно ее изучает.

– Что-о? – От изумления я даже рот раскрыла.

– Это же очевидно, – выдает Доминик, кладя пластырь туда, откуда взяла. – Сначала я не тревожилась, потому что… ну взгляни на себя.

И я, как последняя идиотка, смотрю на себя. К моему черному платью прилипло примерно восемьдесят пять тысяч клочков белых ниток. Волосы стянуты в хвост, а туфли потерялись где-то под залежами кружев.

– Но я знаю… он увлекся тобой, – заявляет Доминик, подняв подбородок.

Да. Возможно. Одно время. Сейчас? Не думаю.

– Он относится к тебе, как старший брат к забавной младшей сестренке-несмышленышу, – продолжает она.

Вот здорово. Как Блейн относится к Викки. Хотя это лучше, чем ненавидеть.

– Думаю, он тебе многое о себе рассказывает. – Она находит один из моих многочисленных путеводителей и разглядывает его. – Интересно, он рассказал тебе о предложении, которое ему сделал дядя?

Я изображаю полное неведение. А что мне еще остается? Не могу же я признать, что подслушала. Хотя именно так все и было.

– Предложение?

– Ну, ты должна была слышать. Работа в Париже в филиале весьма солидной фирмы месье Тибодо. Он будет зарабатывать гораздо больше, чем сейчас. Неужели он тебе не рассказал?

– Нет, – говорю я, и на этот раз не лгу.

– Странно, – удивляется Доминик. – Он вообще ведет себя странно.

– Что ж, такое случается, – говорю я для поддержания разговора. – Знаешь, когда вдруг на тебя сваливается огромная сумма денег, люди ломаются. Посмотри на Блейна.

– Блейна? – Доминик озадачена.

– Ну да. Блейн Тибодо. – Доминик все еще не понимает, и я поясняю. – Его группа подписала контракт со студией звукозаписи, и девушка Блейна ушла от него. Она сказала, что теперь он слишком богат для нее. Когда доходит дело до больших денег, некоторые люди просто… пугаются.

Доминик озадачена. Мой путеводитель совершенно забыт.

– А что, студии звукозаписи так много платят?

– Ну конечно. И потом Блейн только что продал одну из своих песен для рекламы «лексуса».

– Правда? – Доминик прищуривается и кладет путеводитель на стол. – Как интересно. – Но тон ее говорит как раз об обратном. – Так ты не знаешь, почему Люк ведет себя так странно?

– Понятия не имею. – Я и впрямь не знаю. По крайней мере, почему он ведет себя странно по отношению к Доминик. Если, конечно, она не обвинила его во лжи, как я.

– Ладно, – говорит она и направляется к двери. – Спасибо. И удачи с платьем. – Ее губы кривятся в подобии улыбки. – Похоже, она тебе понадобится.

Ладно, если Люк предпочитает именно таких женщин – высоких, тощих, с искусственно увеличенной грудью (а я бабулиной жизнью клянусь, что это так) и одержимых деньгами, тогда флаг ему в руки.

Хотя, конечно, я могу понять, почему он предпочитает быть с такими, нежели с теми, кто называет его лгуном. Даже если это так и есть.

Вот Доминик такого бы никогда не сделала. Она для этого слишком хитрая. Настолько хитрая, что смогла втянуть меня в безнадежное предприятие, закончить которое к утру просто нереально. Во всяком случае, так, чтобы всем понравилось. К тому времени как внизу начинаются тосты – я слышу звон бокалов, потом затишье, потом взрыв смеха, я все еще отпарываю кружева.

И понимаю, что без них еще хуже.

Может, пришить кружева обратно и признать свое поражение или лучше паковать вещи и уносить отсюда ноги? Тут дверь снова открывается, и без стука входит Шери. В руках у нее тарелка с едой.

– Прежде чем ты откроешь рот и сделаешь все еще хуже, – сердито заявляет она, ставя тарелку на тумбочку рядом с книгами и лампой, – хочу сообщить тебе, у меня начались критические дни, а я забыла взять тампоны. Вот и решила поискать их у тебя – ты всегда собираешься, как на Эверест, будто неделями не увидишь цивилизации, хотя едешь всего на день. Так я и нашла твой ноутбук с дипломной работой. Ты оставила его открытым прямо на кровати. Я просто не могла не заметить его. Я подумала, что это твой дневник, а поскольку у меня ПМС, мне было необходимо его прочесть, ты же понимаешь.

Я смотрю на нее в изумлении.