Королева сплетен

Только из-за акцента и разбитой губы у него выходит так: «Пошмотрел бы я на тебя, ешли б какой-то приджурок шо всей джури въехал тебе по лишу».

– Чаз, – спрашиваю я озабоченно, не обращая внимания на их перепалку. – А где Люк?

– Не знаю, – говорит Чаз, хотя именно он разнимал драку. Правда, драки как таковой не было. Скорее, один человек пытался убить другого. После удара Люк тут же отдернул руку и стал трясти ею. Видимо, поранился о зубы Энди.

Теперь Энди жалуется, что они качаются. Чаз, подошедший поздравить Шери с тем, что она так опозорилась на сцене, удержал Энди от ответного удара.

Благо, многого для этого не потребовалось – просто положить руку на плечо. Из Энди, как видно, любовник лучше, чем боец.

Впрочем, сам он об этом не догадывается.

– С чего он взбеленился?! – кипятится Энди. – Я ничего плохого не сделал Лиз! Я просто разговаривал с ней!

– Лиззи, – скучающим тоном поправляет его Шери. Она стоит, прислонившись к раковине, стараясь не мешать официантам, разносящим первое блюдо – лосося. Шеф-повар же пытается пробиться к плите со вторым блюдом – фуа-гра. – Ее зовут Лиззи, а не Лиз.

– Да неважно, – шипит в полотенце Энди. – Когда я найду этого мерзавца, я ему покажу пару приемов.

– Никому ты ничего показывать не будешь, – твердо заявляет Чаз. – Потому что ты уезжаешь. В три часа есть поезд на Париж, и я прослежу, чтобы ты на него попал. Ты и без того натворил дел.

– Да ничего я не сделал! – вопит Энди. – Вот ваш французский мерзавец…

– Он не француз, – все тем же скучающим тоном говорит Шери, разглядывая свои ногти.

– Лиззи, – обращается ко мне Энди из-под полотенца, – послушай. Мне неловко сейчас поднимать эту тему, но как насчет денег?

Я хлопаю глазами.

– Денег?

– Ну да. Ты обещала одолжить мне на оплату обучения. Они мне очень нужны, Лиз.

– О нет! – взрывается Шери. – Да как он…

– Шери, – твердо обрываю я. – Я сама справлюсь. А я смогу.

Нет, я, конечно, не думала, что он проделал весь этот путь из любви ко мне.

Но мне и в голову не приходило, что он сделал это из-за денег.

– Энди, ты приехал сюда спросить, не одолжу ли я тебе пятьсот долларов?

– Вообще-то, – замечает Энди, хотя слова его все еще приглушаются полотенцем, – ты сказала, что просто дашь их мне. Но все равно, будем считать, что одолжишь. Мне ужасно неловко просить об этом, но в какой-то мере ты мне эти деньги должна. Ты жила у меня в доме, и отец тратил деньги на бензин, чтобы встретить тебя в аэропорту, и…

– Можно, я еще раз ему врежу? – спрашивает Чаз. – Лиззи, пожалуйста!

– Нет, нельзя, – отвечаю я.

По моему выражению лица Энди, видимо, понял, что денег давать я не собираюсь: его омерзительной физиономии больше не видно – он весь как-то съежился за полотенцем и закрыл глаза.

– Энди, ты что, плачешь? – Шери от удивления открывает рот.

И мы в этом убеждаемся, как только он начинает говорить.

– Ты хочешь сказать, – подвывает он, – что я напрасно проделал весь этот путь, и ты не дашь мне денег?

Я потрясена. Он плачет? На самом деле плачет? Должно быть, Люк врезал ему сильнее, чем нам показалось.

– По телефону ты сказала, что не можешь сейчас обсуждать это. И все! – всхлипывает Энди. – Ты ничего не сказала, что…

– Энди, – я качаю головой. – А чего ты хотел? Мы же расстались.

– Ты не понимаешь, – рыдает Энди. – Если я не заплачу им деньги, которые задолжал, они… переломают мне ноги.

Мы втроем недоуменно переглядываемся.

– Бухгалтерия деканата переломает тебе ноги, если ты не заплатишь за обучение?

– Нет. – Энди судорожно вздыхает и отнимает полотенце от лица. – Я соврал. На самом деле я задолжал деньги парням, которые организуют покер. И они… требуют вернуть их. Пойти к маме и папе – они просто выставят меня из дома. И все мои друзья сейчас разъехались. Правда, Лиззи… ты моя последняя надежда.

Его слова повисают в воздухе. Чаз просто улыбается, а Шери сверлит меня взглядом: «Не делай этого, Николс. Не повторяй своих ошибок».

Нарушая тишину, я совершенно спокойно произношу:

– Ох, Энди, мне так жаль тебя! – и сочувственно похлопываю его по плечу. Неужели когда-то я любила это плечо?

Он и впрямь считает меня дурой, которая даст ему хоть десять центов? За кого он меня принимает? За простушку?

– Ну, ты хоть поешь свадебного тортика на дорожку, – добавляю я. – Прощай.

И я выхожу в заднюю дверь, возле которой несут вахту Патапуф с Минушем, поджидая подачек от официантов. Я слышу, как Чаз проникновенным тоном говорит:

– Энди, мальчик мой. Я человек прямой и очень занятой. Так что давай сразу перейдем к делу. Что там у нас имеется? Кстати, этот твой красный пиджак – он что-нибудь стоит?

Возле «мерседеса» стоит Агнесс. Увидев меня, она встрепенулась, ожидая свежую порцию новостей. Я так понимаю, драка Люка с Энди – самое яркое событие в Мираке за последнее время. Ей будет что рассказать подружкам, когда начнутся занятия в школе.

– Этого англичанина не надо везти в больницу? – радостно спрашивает она. – Я могу позвонить отцу, и он отвезет вашего друга в больницу.

– Он мне не друг, – говорю я. – И в больницу ему не надо. Чаз отвезет его на станцию, надеюсь, больше мы его не увидим.