Королева сыска

Ее окрик застал Виктора уже в торце стола. Он обернулся. Она показала ему на стол. Тот кивнул.

- Саша! - окликнула Гюрза опера, который с другой стороны уже подходил к столу. Ребята, конечно, помнят о том, что грузин всегда ходит с оружием, напоминать им об этом даже неудобно, но все-таки она старшая на этой операции.

- Витя, Саша, - когда головы повернулись в ее сторону, Гюрза изобразила рукой пистолет.

Оперы улыбнулись в ответ, Виктор еще раз кивнул.

Саша показал открытой ладонью, мол, не боись, начальник, все путем.

О том, что применение табельного оружия недопустимо, говорить не было нужды. Оперативники знали об этом прекрасно, усвоили давно, всерьез и навсегда. А тех, кто не знал, Гюрза на операции не брала. Это только в кино страж порядка обязан то и дело красиво стрелять из ствола - для увеличения кассового сбора. В реальности же крутость сыщика как раз в том и состоит, чтобы задержать преступника без единого выстрела. В крайнем случае возможно выстрелить в ногу или иной жизненно не важный орган - в самом крайнем, если задерживаемый уже нажимает курок наведенного на тебя оружия или опускает тебе на голову топор. Но убивать его нельзя ни при каких обстоятельствах...

Гюрза направлялась к операм, раздумывая, как выкурить Тенгиза из-под стола, когда лейтенант Беляков взял со стола железную коробку с гвоздями.

Потом забрался, стараясь не нашуметь, на верстак.

Саша, сообразив, что собирается делать его коллега, подобрался к торцу стола и занял выжидательную позицию. Гюрза, согласившись с обозначенным планом действий, достав свой "Макаров", обходила стол с другой стороны.

...На двести процентов она была уверена, знала четко, что в человеке, который оборвал жизнь другого человека, происходит перестройка личности.

И, увы, не в лучшую сторону. Пусть убитый был трижды подонком и висельником. К сожалению, Гюрза неоднократно становилась свидетелем такой перемены. Знала одного опера, действительно в безвыходной ситуации застрелившего маньяка, на совести которого быть пять ни в чем не повинных жертв. Опера оправдали по всем статьям, однако...

- Милиция! Эй, кто еще остался! - это уже постарался опер Саша.

...Однако с тех пор характер опера начал изменяться - медленно, но неуклонно. Спустя некоторое время он вновь применил оружие - на этот раз при условии, когда это не было столь необходимо. Еще через несколько месяцев он вдруг стал брать взятки. Одновременно начал пить, сначала по чуть-чуть, после работы, потом больше и больше, а в итоге был слит из органов и посажен...

...Знала она и одного "афганца", который каждую - каждую! - ночь, надрываясь, вызывал вертолеты огневой поддержки, или как они там называются. И это не "афганский синдром", не потому, что он до тошноты насмотрелся на трупы и отшагал сотни кэмэ плечом к плечу со смертью, - а лишь потому, как однажды сам признался Гюрзе, что убивал...

Опершись одной рукой о железную столешницу, подобравшись к краю верстака, Виктор высунул голову, чтобы взглянуть, есть ли и где именно та ниша, в которой предположительно мог укрыться преступник. Потом размахнулся и запустил ящик с гвоздями под верстак - если там кто-то есть, то мимо ящик не должен пролететь.

Два выстрела подряд оглушили ангар, обе пули из-под стола ушли в стеллажи, разметая барахло с полок. И тут же с безумным воплем из своего укрытия выскочил человек. Беляков, ждавший его, уже положил свой "Макаров" на верстак, вцепился правой рукой в черные короткие волосы, рванул голову вверх, левой подхватил под подбородок и вдавил шею в край стола. Мелькнула рука с блеснувшим в ладони у черного рукава "кожанки" пистолетом. Палец снова нажал на курок. Пуля ушла в потолок. Отпустив волосы, Виктор захватил рукав черной куртки, и "вальтер" Тенгиза уставился стволом вверх. Саша, успевший на ходу подхватить .длинный гаечный ключ, от души въехал железкой грузину по запястью. Тенгиз взвыл от боли. Выпавший "вальтер" звякнул о бетонный пол.

- Стреляешь, мудак чертов, - прошипел Саша и с размаху вогнал тупой носок тяжелого ботинка задержанному под дых.

- Отставить, - скомандовала Гюрза, отстраняя Сашу и присаживаясь на корточки рядом с Тенгизом, которого удерживал в захвате, крепко прижимая его шею к краю стола, Беляков.

Живой? Живой. Молодцы, ребята. Убийство - это та грань, за которой человек перестает быть нормальным. Что-то надламывается в нем. Что неизвестно. Но он непременно либо сопьется, съедет с катушек, либо превратится в полицейского из отдела по наркотикам - из весьма недурного фильма "Леон". Иного не дано.

Она наклонилась пониже к обездвиженному Тенгизу и присвистнула:

- Э, да он обдолбан по самую завязку! - За свою ментовскую жизнь она достаточно насмотрелась на такие зрачки и отсутствующие выражения лиц, чтобы еще сомневаться.

Тенгиз молча сопел и выглядел совершенно обессиленным.

- Сопротивление работникам милиции он уже схлопотал. А также покушение на убийство, - присел рядом на корточки Саша. - Куда его сейчас?

- Давай в "уазик"?