Королева сыска

Одного из самых крупных псковских "держателей", разводящего на всех сходняках областного масштаба. Его часто приглашали на сходняки в Питер и даже в Москву судить по "понятиям". Ей лично сталкиваться со Зверьком не приходилось, но легенд о нем наслушалась, главным образом от своих "подопечных". Органы никого не нашли, да и не особо искали. Бандиты уложили бандита, туда им всем и дорога.

Зверек... Грохнули... Ну и что?

И вдруг поняла - что!

В девяносто восьмом году, когда она уже пахала в полиции нравов, случилось ей участвовать в допросе одного потомственного рецидивиста, взятого с поличным то ли на шестой, то ли на седьмой его квартирной краже. Старик с синими от наколок руками ничего не скрывал, о своих похождениях рассказывал весьма охотно, и даже непосвященному было ясно, что очередную светящую ему отсидку он воспринимает как поездку в дом отдыха. Поговорили о том, о сем; искушенный уголовник между делом пожаловался на трудности своей "работы", следак в ответ погоревал, что работать стало не с кем, молодежь в тонкостях сыска ничего не сечет и норовит взять нахрапом, да и не идут нормальные мужики в ментовку служить... Уголовник посмотрел искоса на присутствующую при разговоре Юмашеву, понимающе покивал и в свою очередь признался, что и в блатном мире как покоя не стало с начала перестройки, так до сих пор его и нет. Сявки понятия забыли напрочь, авторитетов не слушаются; привыкнуть к этому невозможно. Что далеко ходить: вон буквально недавно в Пскове завалили Зверька - слыхали о таком?

Уважаемый человек, никогда "закон" не нарушал, все его слушались - так беспредел же вышел полный! Зверька какая-то падла взяла и пришила, из двух волын одновременно шмалила, две горсти "маслят" извела - три трупа, один раненый. Повезло Фрезе, выжил. Но не нашли того отморозка и ведь не найдут: Ну разве в былые времена кто-нибудь позволял себе поднять руку на авторитета без решения сходки?!

Гюрза даже встала из-за стола, порываясь куда-то идти. Возбуждение охотничьей собаки, взявшей след, охватило ее.

Конечно, нет никакой гарантии, что Осман как-то связан с этим убийством... Но уж больно все складно выходит. В девяносто седьмом убивают Зверька - и в девяносто седьмом же Осман Сачинава уезжает из Пскова. Зверька убивают, стреляя из двух стволов одновременно, - и народного избранника Марьева кладут аналогичным образом.

А Осман - друг дома Марьевых. И оба - из угонного бизнеса. Не может быть такого совпадения.

Не бывает. Если еще жив уцелевший после расстрела Зверька Фреза, если он опознает убийцу...

Гюрза почувствовала, что наконец-то ухватила фортуну за кончик туники.

Через коллег-оперов в Пскове она выяснила, что Владимир Андреевич Хромов по кличке Фреза отбывает срок в местной же псковской тюряге. Отлично!

Теперь имело смысл вспомнить, к кому она может обратиться во Пскове. Или же здесь, в Питере, чтобы связались со своими знакомыми во Пскове.

При ее популярности в правоохранительных кругах кто-нибудь да должен найтись. Она мысленно перебрала всех приятелей, знакомых, друзей и людей, чем-то ей обязанных, словно просмотрела сваленные в ящичек визитки, и подобрала то, что требовалось. Да и не одного.

Ей помогли и подготовили неофициальный визит в Псков. Выписывать командировку не стала: ни к чему лишний раз светиться перед своими же.

Скатаемся за свои денежки - не беда, зато развеемся, от города опостылевшего отдохнем заодно.

Она везла с собой и документ, в котором допрос гражданина Хромова обусловливался оперативной необходимостью. С подписью и печатью, как и положено. Так что ничто не предвещало неприятных сюрпризов вроде того, что она может застрять в Пскове дольше запланированного и не поспеть на вечерний поезд или еще чего-нибудь. Хотя, если б застряла, тоже ничего страшного: начальник полиции нравов, выслушав байку про оперативную необходимость поездки в Псков, отпустил ее хоть на год.

Сюрпризов и не было. До тюрьмы и заключенного она добралась без задержек, проволочек и неожиданностей. По-прежнему везет.

С ощущением легкого возбуждения от собственной удачливости она вошла в комнату свиданий, куда спустя минут пять ввели заключенного по кличке Фреза. От рождения и по паспорту он проходил как Хромов Владимир Андреевич. Знала она о нем немного. Разве то, сколько раз и за что Хромов отбывал наказание. А Фреза был ныне посажен в пятый раз за то же, за что и в предыдущие четыре, - за квартирный грабеж. И еще Хромов был единственным выжившим из четверых, кто подъехал поздним осенним вечером девяносто восьмого на "Жигулях" девятой модели к дому Зверька.

А сейчас, зимой девяносто девятого, Хромов-Фреза сидит в бетонном мешке под названием "комната свиданий" с убогой обстановкой - два стула и стол - и протягивает руку к пачке "Беломора". Пачку и коробок спичек еще до прихода Фрезы выложила из пакета на стол Гюрза. Пододвинула к занявшему свободный стол Хромову.

- Урицкого? - с видом знатока осведомился он, разглядывая пачку.