Королева у власти

Осознав смысл его слов, Джейкон завертелся по сторонам, оставаясь начеку на случай, если убийца все еще в лесу. Он вытащил меч.

– Нам лучше уйти, – сказал он, не желая становиться следующей жертвой.

– Он также не обескровлен. Бармен сказал, что почти все тела были обескровлены. И сердце вырвано, но все еще здесь, – в замешательстве продолжал Каяс.

Джейкон не знал, почувствовал ли облегчение или еще больший ужас. Если существо убивало ради крови, то, по крайней мере, у него была цель. Если же оно убивало просто ради забавы, то было гораздо более зловещим созданием, чем он думал. Это означало, что у него есть разум, сознание, и было очень мало животных, которые убивали бы так безжалостно, так целенаправленно, целясь в сердце и оставляя тело. Это была неразрешимая головоломка, которая пугала вопросами, на которые он не знал ответов.

Джейкон всматривался и всматривался сквозь черную завесу леса и призрачный туман, вздрагивая от каждого шороха. По спине пополз холодок, когда он ощутил… почувствовал, словно за ними наблюдают в этот самый момент.

– Я не чувствую никого поблизости. Что бы это ни было, думаю, оно давно ушло.

Джейкон не был убежден, даже несмотря на чувствительность фейри. А затем, прямо сквозь искривленные покачивающиеся деревья впереди, он мог поклясться, что уловил движение, которое можно было принять за ветер в кронах деревьев. Но на ум пришли… крылья. Крылья и яркое мерцание аметиста, пробивающееся сквозь завесу серого и черного. Когда он моргнул, все исчезло, и Джейкон не был уверен, что видение не стало порождением проникшего в душу страха. Он весь задрожал.

– Нам лучше уйти, – повторил он уже тише, чем в прошлый раз, не в состоянии избавиться от дурного предчувствия.

Глава 31 Тория

– Иногда он просто невыносим.

Тория не смогла сдержать пламенную речь, когда Фейт спросила об их разногласиях с принцем. Подруга лежала на кровати, пока она выплескивала все эмоции, накопившиеся после ночной ссоры три недели назад. С тех пор они с Ником не общались, даже после неловкой встречи в секретном коридоре в день отъезда короля Олмстоуна. Она грустила и одновременно злилась, что Ник, возможно, избегал ее. И не хотела признавать, что тяжело переносила его отсутствие.

– А точнее, все время, – поправилась она, расхаживая перед камином.

Фейт перевернулась на живот и приподнялась на локтях:

– Думаю, он ревнует.

Тория уставилась на человека, ее щеки вспыхнули.

– Ник? Не может быть, – быстро возразила она. Она думала, что ей будет неловко делиться этим с Фейт, учитывая их короткую любовную историю, но подруга вовсе не выглядела смущенной или огорченной, отчего Тория почувствовала невероятное облегчение, так как винила себя, что вообще заговорила с ней о Нике. Она отчетливо видела, что чувства между Фейт и Ником не угасли, но они не были романтическими. Любовь, но не страсть. Но Тория знала, что когда-то их с Ником связывало то же самое, и ненавидела вспыхивающую в груди ревность.

Фейт закатила глаза:

– Уверена, он одумается. Он упрямый придурок, но понимает, когда не прав.

Утешало, что не одна она считала, что в этой ссоре он явно перегибал палку. Тория также радовалась, что после стольких лет одиночества у нее появилась подруга, которой можно довериться. Прежде, когда она ссорилась с принцем, леди при дворе высасывали из нее любую личную информацию, чтобы подобно чуме распространять сплетни при дворе. Тория быстро усвоила, что лучше держать при себе все секреты, даже если они пожирали изнутри. Но появление Фейт стало глотком свободы, и теперь она могла открыто говорить и знать, что разговор останется в тайне. Тория никогда бы не подумала, что доверится человеку и станет считать одного из них своим самым близким другом.

Фейт поднялась на ноги.

– Если я не пойду сейчас, то опоздаю на заседание совета, – неохотно пробормотала она.

Тория поморщилась. Она не могла представить, чтобы ее вот так использовали ради способностей. И вынуждена была признать, что возмущалась поведением короля. Но неохотно кивнула в знак понимания, больше всего желая провести день с подругой, лишь бы отвлечься от принца-фейри.

Фейт грустно попрощалась. Они обе были слегка подавлены. Наряду с личными проблемами их угнетала надвигающаяся война между так называемыми союзниками. Тория еще не пришла в себя после этого открытия.

Она с детства знала Варласа. Отец считал его хорошим другом, но теперь она подвергала сомнению все, что знала о короле Олмстоуна. Сердце сжалось при мысли о принце, с которым она старалась сблизиться всю неделю. Не хотелось верить, что Тарли, возможно, знал о намерениях отца и все это время она была лишь частью их коварного плана. Брак с ней дал бы Олмстоуну еще больше власти, поскольку они получили бы контроль и над Фенстедом, когда она вернет себе трон.