Королева украденных безделушек (СИ)

— О… блин, спасибо! — поблагодарила она и, быстро застегнув пальто, забрала сумку и перекинула ее через плечо. — А Олю не надо позвать? Попрощаться?

Глеб замотал головой.

— Хватит с нее на сегодня.

Лина представила, что прощание с ней тоже может затянуться и понятливо хмыкнула.

— Увидимся тогда. В следующий раз у меня.

— Да. До встречи.

Она успела только нажать на ручку двери, но не открыть, когда Глеб ее остановил.

— Эй.

Лина подалась на оклик назад, машинально развернулась и, не заметив, что тот успел подойти очень близко, почти врезалась в него носом. Не говоря ни слова, он положил ладони ей на талию и спустил их ниже, ощутимо проведя ими по бокам. От неожиданности Лина непроизвольно вытянулась.

— Ты… ты чего творишь?.. — выдавила она обескураженно.

— Обыскиваю. Не ты ли угрожала стащить что-нибудь ценное?

— Я пошутила.

— А я тебе подыгрываю. Как думаешь, как далеко может зайти шутка?

Лине вдруг стало тесно, душно и жарко, словно и не было этих безопасных, но быстро ставшим неприличными десяти сантиметров между ее лицом и его грудью.

— Ты в своем уме?

Глеб похлопал по карманам ее пальто и засмеялся — теплое дыхание зашевелило волосы на ее макушке. Она вздрогнула, почувствовав это незначительное колебание воздуха.

— Ты бывала когда-нибудь на месте преступления?

Дом, школа, университет, работа. Весь ее мир — это место преступления.

— Нет.

Лина могла вытолкнуть Глеба из своего личного пространства, но медлила, с неясным волнением ожидая того, что он скажет и сделает дальше.

— А тебя когда-нибудь задерживали?

— Нет.

Он с широкой улыбкой отодвинулся, чтобы заглянуть ей в лицо.

— А меня задерживали. В тринадцать лет я воровал жвачки из магазина. И однажды в аэропорту меня обыскивали, потому что мой ремень не понравился рамке. Обыск как-то так и проходит, ты не знала?

Лина нервно дернула плечами.

— По-твоему, я бы положила украденное в карманы пальто? Я бы спрятала под одеждой!

Глеб приоткрыл было рот, но с ответом нашелся не сразу. А когда нашелся, выдохнул смешок и поинтересовался:

— Предлагаешь проверить?

— Ага, прям щас!

Лина стукнула тыльной стороной ладони по его животу, заставляя сделать шаг назад, и тряхнула волосами, защекотав передними прядками щеки. У нее бледная кожа, и лицо полыхало — она это чувствовала, значит и он видел.

Но и у Глеба кожа светлая. И Лине не померещился румянец на его скулах.

— Зачем ты пригласил меня, если не доверяешь?

— А зачем ты заставила меня подозревать?

— Эти вопросы останутся без ответов. Я пойду.

Она нащупала дверную ручку за спиной, надавила и толкнула дверь спиной, почти вываливаясь наружу.

— Пока, Лина.

Она обернулась через плечо и поймала улыбку, от которой внутри все сжалось от страха и восторга одновременно.

Холодный осенний воздух остудил горячие щеки, и Лина сомкнула губы, пытаясь придержать глупую и неконтролируемую улыбку, которую не отправила Глебу в ответ, а теперь жалела, что не сделала этого.

Несмотря на суровый ветер, вечер был приятным. Пахло свежестью и недавно прошедшим дождем. Голые деревья совсем не удручали: они чернели на фоне беззвездного темно-синего неба и поблескивали в свете фонарей.

По дороге домой Лина загляделась на украшенное тыквами и гирляндами окно незнакомой кофейни и решила, что торопиться смысла нет и можно побаловать себя горячим шоколадом с круассаном. Она очень давно не выходила из дома поесть и успела позабыть о том, как это здорово: сидеть в каком-нибудь атмосферном местечке, слушать приятную музыку и ждать, пока ей принесут что-то вкусненькое.

Настроение было хорошим и с каждой секундой становилось все лучше. Особенно восхитительным оно стало, когда на телефон пришло уведомлении о переводе пятнадцати тысяч от Глеба с подписью “это от Оли!!” Она не заслуживала таких денег, но как же ей было пофиг.

Долго и напряженно разглядывая картонную тыкву с высовывающимся из ее глаза привидением на столике перед ней, Лина смогла побороть в себе желание их забрать. Поймать момент, когда оно зарождается — это почти успех. Отвести взгляд, сказать порыву “нет” и заглушить горечь неудовлетворения сторонними мыслями — победа!

Поощрительная вторая порция горячего шоколада оказалась еще вкуснее, улыбка официантки — приветливее и достойнее чаевых. А воспоминания — все туманнее. Когда Лина в последний раз вообще влюблялась? Видимо, давно, раз не помнила ничего подобного. Возможно, некоторую изюминку этому чувству добавляла его запретность, оттого и ощущалось все ярче. Или очевидная взаимность и абсолютное незнание, к чему это все может привести, будоражили так сильно.

Все просто, когда есть двое и между ними взаимная симпатия. Все несколько сложнее, когда есть кто-то третий. И этот противник то ли могущественен за счет накопленной за многие годы силы, то ли он совсем уже ослаб и дергался только на силе привычки и при активных действиях его добить было до обидного легко. Лина не стала бы никого добивать. И не будет. Выбирать: прыгать из горящего дома или нет — предстоит не ей.