Королева в изгнании

Юноши взбежали по лестнице на четвертый этаж. Алистер запер дверь на лестничную площадку и перепроверил магическую защиту. Затем тихо прошелся до двери своей комнаты и толкнул ее. Внутри никого не оказалось. Хан выглянул в окно. От груды обломков у Мистверка доносились встревоженные возгласы.

Он повернулся к Танцующему с Огнем, который остановился в дверном проеме.

– Кто-то стоял под крышей перехода, – сказал Хан. – Он что-то наколдовал прямо напротив обрушившейся галереи.

– Ты уверен? – поразился горец. – Может, постройка не выдержала ветра? Он весь день сегодня бушует.

– Видимо, на то и был расчет, что все спишут на ветер.

– Ты не разглядел его?

Хан покачал головой.

– Это был кто-то высокий, в чародейской мантии.

Свечение амулета на мгновение озарило лицо нападавшего, но юноша не успел его рассмотреть.

Подозрения падали только на Фиону. Чародейка давно покинула ужин, и у нее было достаточно времени, чтобы все продумать. Правда, Мика тоже мог выбежать в главные двери и дождаться, когда друзья завернут за угол.

На этот раз Хану и Танцующему с Огнем повезло, но кто знает, как долго удача будет им сопутствовать.

Глава 15. Друзья и враги

Амон проверил списки учащихся Вьена и Айзеверка – как первокурсников, так и второкурсников, но ни одного Алистера не обнаружил. Кандальник, конечно же, мог использовать вымышленное имя, но если бы он учился во Вьене, то за все это время хоть раз попался бы на глаза Раисе или Амону в обеденном зале либо библиотеке. Так что принцессе пришлось признать, что она обозналась.

«Держись от улицы рядом с мостом подальше», – вспоминала она слова друга.

Пролетали недели, и Раиса начала привыкать к тому, что она – новобранец-кадет и ее никто не узнает. Тех, кто видел принцессу в лицо, обмануть бы не вышло, но все остальные за кадетской формой и обрезанными волосами никаких признаков королевского аристократизма не замечали. Иногда девушка сталкивалась с земляками в обеденном зале и во дворе, но никто ее не узнавал.

Таим Аскелл понимал, о чем говорил. Чтобы придерживаться учебного плана, который составил Амон, Раисе приходилось от самой зари перебегать от урока к уроку, пока ближе к ночи она не падала без сил на кровать в спальне, расположенной на последнем этаже Гриндела. И даже громкое сопение Хейли не тревожило крепкий сон принцессы.

Жаловаться Раиса не могла, ведь она сама просила об этом. А если быть точнее – требовала. Так что приходилось отвечать за свои слова. На занятиях витать в облаках тоже было некогда – это тебе не уроки вышивки, камерной музыки или рисования живописных пейзажей и садов. И никаких вечерних сплетен за чашечкой чая на террасе тоже не было.

Скажем так, не было и самих террас.

Отсутствие в Гринделе смотрителя, по идее, должно было провоцировать нарушение школьных правил, однако сил на это ни у кого не оставалось. Командир-четверокурсник Амон строго следил за соблюдением кадетами комендантского часа, но сам частенько задерживался. В любом случае глаза Раисы начинали слипаться еще до отбоя, пока она пыталась прочитать еще пару страниц, прежде чем погасить свечу. Бывало, принцесса засыпала прямо за столом, положив голову на учебник по истории. Не исключено, что часть знаний таким образом впитывалась через кожу.

Раиса не нарушала обещания и не приближалась к улице возле моста, хотя искушение было велико. Талия и Хейли часто зазывали ее с собой. Девушка успокаивала себя тем, что на таверны у нее в любом случае времени бы не было, а также тем, что можно было избежать назойливых попыток Талии с кем-то ее свести.

Принцесса быстро познала все прелести опросов по истории военных походов. Магистры и деканы читали лекции три раза в неделю, а опросы проводились каждый день. Они проходили под руководством мастеров, которые организовывали дискуссии и проводили устные и письменные экзамены. Мастера обладали немалой властью, особенно над новобранцами.

Опросы у Раисы проводил мастер из Ардена, Анри Туран, который был младшим сыном лорда и, по-видимому, считал, что дома у него не будет такой свободы, как здесь, а потому он целыми днями издевался над учениками и унижал их, а вечерами предавался иным развлечениям.

Туран был тираном и с женщинами вел себя как типичный арденец – надменно и высокомерно. Он считал, что им не следовало попусту тратить время во Вьене и заниматься прочими «мужскими» занятиями. После Раскола прошла уже целая тысяча лет, а арденцы все никак не могли ужиться с мыслью, что ими когда-то руководила женщина.

А еще мастер был маленьким человеком – это относилось и к росту, и ко всему остальному. У него были тонкие губы и длинные вьющиеся каштановые волосы. На макушке юноши уже начинала появляться залысина, несмотря на то что он был всего на пару лет старше Раисы. Лицом Туран, с его срезанным подбородком и узким носом, напоминал змею.

Ко всему прочему мастер был еще и знатным щеголем. Он любил разгуливать без мантии и красоваться нарядами.