Королева в раковине

Не дает ей покоя тоска по Иерусалиму. Переход с учебной фермы для девушек в кибуц Мишмар Аэмек, все равно, как переход из дворца в лачугу. Хотя по требованию руководства молодежного движения парни и девушки поселены в одном большом длинном здании, но в комнатах нет электричества. Все пользуются керосиновыми лампами, матрацы сами воспитанники набивают соломой, и они неудобны. Парни и девушки живут вместе, на основании принципа равенства между полами.

В отличие от учебной фермы, кибуц организован отлично, за исключением беспорядка в документах. Регистратор считает, что даты и личные данные вообще не касаются текущей жизни, путает их. Так он записал имя матери Наоми не Марта, а Двора, иногда — Малка. Тоскует она по Иерусалиму. Ей не хватает бесед с Рахель Янаит Бен-Цви. Сионистского пафоса этой женщины, словно выкованной из стали поддерживает Наоми. Она приказывает себе: «крепись! Во имя высокой цели ты обязана завоевать страну Израиля. Нельзя отчаиваться!»

Ее укрепляют прекрасные мечты о чудных израильских первопроходцах, пионерах, воплощавших мечты в реальность. Во всех отделениях кибуца она наблюдает за тружениками, не гнушающимися и не гнущимися под каторжной работой в жесточайший зной или холод. Они творят с сухой землей чудеса, в которые просто трудно поверить.

«Крепись!» — обращается она к чувству собственной вины, порожденной душевной слабостью. Во имя родины, она, в жилах которой течет еврейская кровь, сделает все, чтобы не быть нахлебницей. Требует от себя с честью нести тяжкие душевные страдания.

В кибуце есть у нее еще одна миссия. Тут, с четырнадцати лет молодежь учиться себя защищать. Парни и девушки упражняются в искусстве самозащиты — в стрельбе, в охране бетонированных позиций. В кибуце учат не испытывать страха, суметь выстоять в самых тяжелых условиях. Если в Иерусалиме арабы вселяли в нее страх и ужас, то в кибуце чувствуется, что евреи не беспомощны, умеют себя защищать. Живут и трудятся в самом сердце долины, в окружении моря арабских сел — Абу-Шоша, Рихания, Ум Э-Зейнат, Абу-Зарик и других. И только кибуц способен воплотить мечту о заселении пустынной страны Израиля.

Все ее усилия впустую. Она чужда себе и чужда обществу. Лотшин пишет ей, что она всегда была необычной девочкой, а у таких людей судьба в обществе нелегка. Добрая душа рекомендует ей найти хотя бы одного настоящего друга. И вправду, в общественной пустыне есть у нее друг. Эзра тоже выделяется из общей массы. Он учится в образовательном центре, а не в классе молодежного движения, где нет разделения между учениками из кибуца и учениками, не принадлежащими кибуцу.

Эзра и Наоми встречаются во дворе и ведут беседы о мировых событиях. Когда Наоми критикуют за странность, Эзра, настоящий добрый друг, только посмеивается и говорит, что она слишком умна, чтобы ее поняли. Эзра — самый преуспевающий в компании, интеллигентный и очень музыкальный. Он играет на фортепьяно и хороший спортсмен. Эзра не только ведет себя с ней почтительно, но и угощает ее конфетами в бонбоньерках, пирожными и вафлями, которые ему покупает в городе отец Цви Зоар.

Она думает, что жизнь Эзры столь же сложна, как и ее жизнь, поэтому он так чувствителен к ее одиночеству. Эзра стер из памяти свою биологическую мать, австрийскую христианку, которая, с приходом Гитлера к власти, оставила сына и стала пламенной нацистской. Он очень близок с отцом, но не с мачехой. Красивая женщина, она щеголяет в нарядах, покупаемых в Тель-Авиве, и потому в окружении ее считают снобкой.

Эзра сблизился с Наоми, покоренный ее умом и высокой культурой, тогда, как среди молодежного движения ее интеллектуальные таланты не играют никакой роли. По характеру, она молчальница. Рот открывает лишь тогда, когда важные вопросы заставляют ее говорить. Именно, потому она всегда обнаруживает себя тонущей в луже смущения и смятения. Часто воспитатели оставляют без внимания ее замечания, не прислушиваются к ее требованиям, главным образом, из-за образа ее мышления. Вот, к примеру, инструктор Шаик, из семьи хасидов, который оставил веру и превратился в ярого противника любого религиозного акта, схлестывается с ней каждый раз, когда она выступает против его мнения, принимаемого большинством. «Страна Израиля пустыня и пустошь. Именно, потому она является идеальным местом для построения социалистического общества. Проблема не в арабах. Арабские крестьяне — феллахи, эксплуатируемые владельцами земель — эфенди, встретят еврейские сионистские поселения с распростертыми объятиями. Они осознают, что новое ивритское общество освободит их из пропасти угнетения».