Королева в тени

– Жаль, что вы не могли привести с собой одну из своих женщин. Из нее свидетельница была бы лучше, потому что ей вряд ли суждено погибнуть в бою.

Паж стал бледным как полотно.

– Я могла бы, конечно. Но только в том случае, если вы не будете возражать, когда сплетни об этом облетят все башни замка в течение ближайшего получаса.

Порой мужчины, иногда даже те, которыми все восхищаются, бывают удивительно непрактичными. Я надеялась, что слуги Томаса не склонны к распространению сплетен или же так боятся своего господина, что в любом случае будут держать язык за зубами. У пажа, например, от испуга сама собой отвисла челюсть.

Томас протянул руку:

– Тогда да будет так.

– Да будет так, – повторила я.

Я положила руку на его ладонь, коснувшись пальцами его запястья; он сжал ее и заговорил:

– Таково мое желание. Сегодня я стану вашим мужем. Если вы хотите меня себе в мужья.

Когда я повторяла его слова, птицы вдруг заволновались, а хрупкий с виду кречет принялся энергично прихорашиваться, чистя свои перья.

– Таково мое желание. Сегодня я стану вашей женой. Если вы хотите меня себе в жены.

– Я обещаю вам свою любовь, свою верность и защиту моего тела, пока смерть не заберет меня.

– Я обещаю вам свою любовь, свою верность и выполнение своего долга вашей жены, пока смерть не заберет меня.

– Я становлюсь вашим мужем по своей собственной воле.

– Я становлюсь вашей женой без принуждения. Я хочу этого сама.

Высказывая свои намерения, мы стояли и смотрели друг другу в глаза. Не такой я представляла себе свою свадьбу. Не было ни церемонии, ни пышных одежд, ни торжественного празднования. Мой наряд не походил на платье невесты, а Томас был одет по-дорожному, в шерсть и кожу. Ни аромата ладана, ни пения хора, ни мерцающего пламени свечей. Это было не королевское бракосочетание, а просто обмен заявлениями между мужчиной и женщиной. Если хищные птицы и слышали наши клятвы, они были к ним равнодушны.

Было душно, и я снова чихнула. Не самое романтическое проявление чувств.

– Итак, дело сделано. – Отпустив мою руку, Томас кивком дал знак пажу и сквайру выйти, после чего мы с ним остались одни. – Теперь все законно и скреплено словом. Осталась консумация.

Времени на колебания уже не было.

– Где? – спросила я.

Томас плечом распахнул внутреннюю дверь, которая вела на половину сокольничего, где из обстановки были табурет, сундук, деревянный гвоздь в стене, чтобы повесить плащ, и жесткая койка.

– Это было лучшее, что удалось найти.

Он учтиво поклонился с элегантностью опытного придворного, а затем закрыл дверь у меня за спиной.