Королева вампиров

— Ты не мог бы мне немного помочь? — прошу я, застряв с одной пяткой на крыше дома и бессильно болтая в воздухе другой ногой.

Он хватает меня за руку и рывком притягивает вверх, так что я ударяюсь о его грудь. На секунду его руки остаются на моей талии, и мое сердце бешено колотится. Но затем меня поражает мысль: «Я такая живая», и я откидываюсь назад, смущенная и взволнованная. Джеймс был прав: с этими новыми вампирскими штучками не так-то просто справляться.

Джеймс откашливается и усаживается на самой высокой точке крыши.

— Со временем это станет проще.

— Запрыгивать на крыши?

— Ну да. И все остальное тоже, — говорит он, и я понимаю, что он пытается убедить не только меня, но и самого себя тоже.

Какое-то время мы сидим в тишине, и я изучаю окрестности своим новым острым зрением. Улицы тихи. Только время от времени с тихим свистом проезжают машины, но в целом мы, кажется, единственные, кто сейчас не спит. На небе светится бледный тонкий месяц.

— Прости меня за то, что я наговорила в лесу, — наконец произношу я, набравшись мужества. — Я счастлива, что ты меня спас, и я была бы счастлива, даже если бы превратилась в настоящего вампира. Просто я была в шоке. И мне жаль, что это так нечестно, и ты имеешь полное право...

— Перестань, — прерывает меня он.

От того, как резко он меня обрывает, у меня сжимается желудок; не стоило сейчас об этом говорить. Я смотрю вниз, пытаясь придумать, как мне отсюда выбраться. Мне все еще сложно свыкнуться с мыслью, что теперь я могу просто спрыгнуть с крыши.

— Возможно, нам стоит поговорить попозже, — говорю я, но не успеваю я что-то сделать, как Джеймс хватает меня за руку.

«Идиот, ты вовсе не это собирался сделать». Мысль врывается в мой мозг, и я не сразу понимаю, что она принадлежит не мне, а ему.

— Тогда что ты собирался сделать? — спрашиваю я и вижу, что мой вопрос его смутил.

— Ладно, это и правда немного раздражает, — говорит он, но потом лицо его становится серьезным. — На самом деле я хотел сказать, что ты не должна извиняться. Я завидовал тебе, но это вовсе не значит, что я не счастлив видеть тебя живой. Никогда не извиняйся за это.

Я смотрю на него, не понимая, что сказать, потому что эмоции переполняют меня.

— И если я когда-нибудь своим поведением заставлю тебя чувствовать себя виноватой, — продолжает он, — то ты можешь смело швырять мне в голову колпачки от ручек.

Я выдавливаю из себя слабый смешок.

— Только тогда? — шучу я, но шутка выходит совсем не смешной, потому что я полностью поглощена тем, что смотрю на него. За последние дни я так устала от слабо светящихся людей, что теперь очень рада оказаться рядом с ним — таким милым и совсем не светящимся.

— А вот ты, наоборот, похожа на метеорологическую карту, — замечает он.

Я с трудом удерживаюсь от того, чтобы не вырвать у него свою руку. Я не собираюсь к этому привыкать — ни к чтению мыслей, ни к идее того, что Джеймс воспринимает меня в виде теплого фронта.

— Правда? — спрашиваю я, чувствуя себя слегка разочарованной. По крайней мере, он не сказал мне, что я цвета попы бабуина — и на том спасибо. Он фыркает, и я понимаю, что он все еще настроен на мою волну. — Прекрати подслушивать!

— Прости, — говорит он, но по голосу его не скажешь, что он извиняется. Немного погодя он добавляет: — Я говорил несерьезно. Я вижу только слабое свечение.

— Почему я не могу слышать тебя так же хорошо, как ты меня? — спрашиваю я, потому что это действительно так. Мне кажется, что я слышу его только тогда, когда мы прикасаемся друг к другу.

— Я не знаю, — признается он. — Возможно, потому, что ты не полностью вампир.

Возможно. Несмотря на все мои попытки вернуть себя к нормальной жизни, у меня по-прежнему остается множество вопросов. Недавно я пыталась вспомнить то, что говорил Влад, и отделить разумные идеи от бредовых. Мне стоило взять его идиотскую записную книжку, когда он предлагал ее мне.

— Тогда что я такое?

— Ты Софи, — отвечает Джеймс. — Это единственное, что имеет для меня значение. И единственное, что имеет значение для кого-либо еще.

— Как ты думаешь, другие вампиры останутся?

— Марисабель уже уехала.

— Что?

— Да, уехала несколько дней назад. Она сказала, что здесь слишком много воспоминаний и что она хочет наконец-то попытаться пожить самостоятельно.

— Но куда она пойдет? — спрашиваю я.

— Она сказала, что придумает что-нибудь.

— Значит, остаются Виолетта с Невиллом?

— Виолетту отсюда и палкой не прогонишь. А у Невилла сейчас какая-то роль в мюзикле. В «Трое», что ли. Не помню. Он очень взволнован.

Даже странно, насколько я рада слышать, что Виолетта останется. Хотя это значит, что проблема с Нилом все еще... ну, впрочем, это проблема Нила.

— А что насчет Влада?

— Он мертв, Софи.

— Знаю. Но неужели люди в школе не будут интересоваться, куда он делся? — спрашиваю я.

— Нигде не осталось никаких записей. Влад с помощью силы убеждения заставил всех думать, что он должен быть здесь, а я смогу убедить их в том, что его здесь быть не должно. И к тому же, у него ведь нет родителей, которым можно доложить о том, что он прогуливает.