Королева викингов

— Король, королева, — спокойно сказал в ответ посол, — это одна из тех вещей, которые, как надеялся мой господин, мне удастся прояснить вам. Когда известный человек знатного происхождения обращается к нему, он должен предложить тому гостеприимство, не правда ли? — Гуннхильд вспомнила про Эгиля и Аринбьёрна. Но ведь те были близкими друзьями. — Кроме того, ярл Хокон прибыл как гость и, значит, имел священное право на покровительство. Но, король, я думаю, что все это уже осталось в прошлом. Когда я отправлялся в путь, Хокон лежал смертельно больной и бредил в лихорадке. Сейчас он уже скорее всего мертв.

Сидевшие на скамьях взволнованно зашумели. Гуннхильд пристально смотрела на датчан. Большинство из них были простыми моряками и воинами и не смогли бы скрыть от нее явной лжи. Но те стояли спокойно. Некоторые кивали.

— Это радостная для нас весть, — сказал Харальд. Его голос все еще звучал довольно сдержанно. — Садись на почетное место, Фридлейв, так как ты говоришь от имени своего короля. Пусть твои люди займут места среди моих. Эй, принесите напитки! Мы будем пировать. А тем временем управляющий позаботится о жилье для тебя и твоих спутников.

— Мне предстоит много сказать тебе, король.

— Мы выслушаем тебя завтра, когда ты отдохнешь после своего нелегкого плавания. — Гуннхильд знала, что Харальд не хотел проявлять нетерпения. Но он был не в состоянии и выказывать веселость. Она сама ушла рано и пролежала без сна большую часть ночи, удивляясь случившемуся, размышляя, настраиваясь на то, чтобы сражаться тем оружием, которое находилось в ее власти.

Утром, когда Фридлейв передавал свое послание, она находилась рядом с сыном. В зале было всего лишь несколько дружинников, самых близких и преданных, поэтому можно было говорить прямо.

Король Харальд Гормсон помнил ту любовь, которая связывала его с Эйриксонами, когда те жили в Дании, сказал Фридлейв. Он был огорчен тем, что она со временем иссякла. Но позднее, когда он услышал о том, какие неурожаи и другие беды обрушились на Норвегию, он понял причину таких неприятных явлений, как отказ от выплаты дани. В конце концов он решил, что должен помочь. Честными намерениями и доброй волей можно было заделать любую трещину.

Кроме того, добавил Фридлейв, заметив сомнение короля и королевы, если говорить откровенно, то его господин будет рад верному союзнику. Отношения между ним и Империей складывались напряженно. Из-за претензий на земли происходили столкновения на границе. Воины той и другой стороны совершали опустошительные набеги. Сыновья Эйрика были несравненными воинами, способными призвать под свои знамена большую силу.

— Гм, — сказал Харальд Серая Шкура. — Что же все-таки король данов имеет в виду?

— Король, он предлагает тебе в феодальное владение те земли, которые были выделены тебе и твоим братьям, когда вы жили в Дании, при том, что ты будешь платить небольшую подать, а все остальные доходы с владений сможешь забирать себе. И тогда ты и он сможете стоять заодно.

— Это… это невероятно, — медленно проговорил Харальд Серая Шкура.

— Это нужно обдумать, — добавила Гуннхильд. — Мой сын, пошли за мудрыми и верными людьми, посоветуйся с ними.

— Обязательно. Фридлейв, ты со своими спутниками будешь ждать здесь, пока мы не скажем слова, которое ты передашь своему господину. — Харальд улыбнулся. — К тому времени море должно стать гораздо спокойнее.

Гуннхильд тоже улыбнулась своей ласковой улыбкой.

— Мы позаботимся о том, чтобы, это время прошло весело, — пообещала она.

Да, еда и питье будут добрыми, как бы пусто ни было в кладовых. Охота, другие развлечения, женщины… Показать все самым лучшим образом. Не дать им заметить, что страна истощена донельзя.

XVI

Все эти люди собрались в ее доме, как только прибыл последний из приглашенных. Это были один из ярлов, лендрманны, вожди бондов, которые неоднократно доказывали свою верность, а также могли достаточно быстро явиться на вызов короля. Среди них выделялся своей массивной фигурой Аринбьёрн из Сигнафюльки.

— Ну, — сказал Харальд, — вы знаете, о чем шла речь. Теперь я жду от вас советов.

— А что думает король? — спросил ярл Орм.

Аринбьёрн расхохотался.

— Если бы он знал, что делать, мы не пили бы это пиво.

Орм нахмурился, услышав такую вольность от нижестоящего, и открыл было рот, чтобы поставить дерзкого на место. Харальд знаком велел ему успокоиться и заговорил сам. С его лица не сходила угрюмая мина.

— Мне не нравится то, что король данов окажется выше меня, пусть это будет даже только в тех владениях, которые он мне предлагает.

— Но эти владения богаты, король, — заметил законоговоритель Бю Гизурасон. — Дания не переживала таких тяжких времен, как Норвегия. Там есть пища, одежда и другие вещи, в которых мы очень нуждаемся; а мы сможем перевозить все это к нам.

Гуннхильд уже возражала против предложения датского короля, разговаривая с сыном один на один, однако не рискнула тогда слишком сильно нажимать на него. Теперь же, перед всеми собравшимися, она начала с другого: