Королева Виктория

«Один за другим уходят от меня те, кого я больше всего любила и на помощь которых всегда могла рассчитывать, — жаловалась внучке королева. — И вот теперь я потеряла еще одного друга, который был самым преданным и самым верным из всех! Он не думал ни о ком другом, кроме меня, ни о чем, кроме моего спокойствия, моего комфорта, моей безопасности и моего счастья... Он стал частью моей жизни». Даже в письмах к своим внучкам она не могла не выразить всю горечь постигшей ее утраты. «Я в таком ужасном горе, так как потеряла не только своего лучшего и наиболее преданного, слугу, — писала она принцессе Виктории Гессенской, — но и своего лучшего и наиболее преданного друга. Сейчас я очень одинока и несчастна. После смерти вашего дедушки я потеряла многих близких людей, но эта утрата стала для меня самой болезненной, так как он был моей опорой в жизни, самым преданным слугой и самым доверенным другом... Мне ужасно не хватает его... Без моего верного и преданного мистера Брауна я чувствую себя брошенной на произвол судьбы, и это ужасно угнетает и подавляет меня, лишая всех радостей жизни».

Подобные настроения высказывались практически во всех письмах королевы того времени. Она неизменно подчеркивала, что унесет это горе с собой в могилу[71]. Она бережно хранила все полученные от разных людей письма с выражением искреннего соболезнования по поводу смерти слуги и часто перечитывала их в последние годы жизни. Она приказала оставить в неприкосновенности комнату Джона Брауна в Кларенс-Тауэре, а на его подушку каждый день класть свежие цветы. Кроме того, королева распорядилась соорудить мемориалы в его память, которые, как и памятник в Балморале, напоминали бы всем о его преданной службе и добропорядочной жизни. Так, например, в Осборне установили гранитную скамью с высеченными на ней строчками из стихов Байрона, а в самом доме повесили огромную картину немецкого художника Карла Зона[72].

Соболезнование по поводу кончины Джона Брауна было опубликовано в придворном бюллетене «Корт циркуляре». Причем этот некролог было в пять раз длиннее, чем аналогичное соболезнование, составленное королевой в память о Бенджамине Дизраэли — другом своем «верном и преданном друге». А на стене мавзолея во Фрогморе была прикреплена бронзовая табличка с неправильно написанным словом «insribed», которое так и не было исправлено в последующие годы. Кстати сказать, это единственный случай, когда в этом мавзолее увековечили память человека, который не был членом королевской семьи. Более того, королева раздала своим придворным самые разнообразные памятки о Джоне Брауне, которые отнюдь не пользовались большой популярностью. К примеру, доктору Риду королева подарила медальон с изображением Брауна. Каждый год королева посещала могилу своего фаворита и возлагала свежие цветы, а потом, к ужасу всех придворных, решила издать биографию Джона Брауна и поручила это дело сэру Теодору Мартину, который уже написал к этому времени пятый том биографии принца Альберта, изданный в 1880 г.

Сэр Теодор отклонил предложение королевы на том весьма неубедительном основании, что у него заболела жена, но королева не расстроилась из-за этого и сама написала историю жизни мистера Брауна, правда, не без помощи мисс Мари Макгрегор. Первую часть воспоминаний она отослала для правки Генри Понсонби и объяснила свои намерения опубликовать книгу желанием показать, что Джон Браун был для нее не просто слугой, а кем-то большим. Понсонби остался недоволен содержанием ее рукописи, но при этом решительно отказался быть литературным критиком своей госпожи и посоветовал ее величеству обратиться к более сведущему в этой области человеку.

Королева была крайне разочарована тем, что ее личный секретарь так и не высказал собственного мнения относительно первой части воспоминаний. Генри Понсонби, пытаясь хоть как-то исправить положение, деликатно заметил, что рукопись, несомненно, будет представлять определенный интерес для людей, хорошо знавших Джона Брауна, но вместе с тем может навеять не совсем хорошие мысли на тех, кто его никогда не видел, не разговаривал с ним и вообще плохо знает нравы и обычаи королевского двора. Иначе говоря, у постороннего читателя могут возникнуть превратные впечатления об отношениях между монархом и слугами. Он снова посоветовал королеве обратиться к опытным литераторам, которые смогут правильно оценить намерения королевы обнародовать некоторые весьма пикантные подробности ее «сокровенных и весьма специфических чувств» к отношении Джона Брауна.