Королева Виктория

Принца Уэльского огорчала перспектива раннего брака. Родительский план был виден как на ладони: как можно скорее опутать его цепями Гименея, чтобы он не успел как следует погулять. Но Берти считал, что ему еще рано ставить крест на холостяцкой жизни. Он попросил отсрочки, и родители позволили ему провести лето в Ирландии. Принца определили в военный лагерь Кэррег, где он обучался всем премудростям военного искусства. Расщедрившись, королева произвела его в полковники. Родители пригрозили навестить Берти в конце августа и удостовериться, что он не тратил времени даром.

Принцу нечем было их порадовать. За несколько месяцев он не смог одолеть учебу, на которую у других офицеров уходили годы. Ко времени визита родителей его успехи на плацу были более чем скромными. Болезненно морщась, королевская чета наблюдала, как Берти муштрует небольшую роту гвардейцев-гренадеров. А после смотра его ожидал разнос от командира, полковника Перси. Герой Крымской войны раскритиковал его роту и добавил, что голос у Берти недостаточно зычный. Воина из него все равно не получится, так что не стоит даже начинать.

Теперь ему остался один путь – в церковь вместе с милой Аликс. Вики выманила брата в Германию, якобы посмотреть на учения прусской армии. На самом деле ей не терпелось познакомить Берти и Аликс, которых в мыслях она давно уже повенчала.

Местом для их «случайной» встречи был выбран собор в Шпейере, городке близ Румпенхейма, имения Гессен-Кассельской династии. Там как раз гостила Луиза со старшей дочерью. Девушка была удивлена, когда матушка потащила ее смотреть фрески, да еще велела надеть лучшее платье – в бережливом семействе экономили на обновках. А в соборе Александру поджидал английский принц.

Молодые люди побеседовали, но Купидон промахнулся мимо цели. Принцу показалось, что при свете дня Александра вовсе не так обворожительна, как на фотографии. Лоб низковат, а нос слишком длинный. «Что же касается любви, – писала раздосадованная сваха, – то я не думаю, что он способен влюбиться. Сомневаюсь, что хотя бы что-нибудь может вызвать у него восторг».

Принц рассчитывал отложить помолвку на неопределенный срок. Откуда ему было знать, что грядут такие потрясения, от которых он сам запросится к алтарю?

Глава 26. «День погрузился во тьму»

Свой тридцать девятый день рождения принц Альберт отметил не в Виндзоре или Осборн-Хаусе, а в Потсдаме, где Вики преподнесла ему торт, по немецкому обычаю украшенный свечами. Несмотря на присутствие жены и любимой дочери, Альберт слишком устал, чтобы радоваться. Он ложился позже всех, до глубокой ночи просиживая над бумагами, а просыпался первым, чтобы разбудить жену бодрым «Вставай!». Но работа – непрерывная, на износ – уничтожила следы былой красоты, надломила крепкое здоровье спортсмена.

Нестарый еще мужчина, принц казался карикатурой на себя прежнего – обрюзгший, располневший, с обширной плешью и глубокими морщинами между вечно сдвинутыми бровями. По утрам он прикрывал лысину париком, раз уж разводить в камине огонь не позволяла жена. Обтягивающие лосины, от которых трепетало сердце юной Виктории, уступили место мешковатым брюкам, щегольские сапоги – бесформенным штиблетам. Столько лет Альберт чувствовал себя Атлантом, что держал на плечах семью и полцарства в придачу, но к сорока годам исполин начала сутулиться.

Хуже всего были желудочные колики. Когда они обострялись, принц питался одним лишь молоком и терял сознание от усталости и голода. Был или это гастрит, вечный спутник стресса, или первые признаки рака желудка?

Так или иначе, королева беспокоилась за мужа. Но не всерьез. Альберт казался ангелом, спустившимся с небес, чтобы облагодетельствовать человечество. Но ведь ангелы живут вечно, и людские немочи им нипочем.

Стиснув зубы от боли, принц двигался вперед. Отлеживаться в постели он считал непозволительной роскошью. Семейные дела требовали его присутствия. В скором времени Альфреда ждала поездка в Южную Африку, а для Алисы был приглашен жених, принц Людвиг Гессенский. На Алису, в отличие от Вики, родители не возлагали особых надежд – лишь бы пристроить. Тихая, как тень, Алиса взирала на отца с немым обожанием, и его воля значила для нее все. На кого укажет отец, тому и быть ее женихом.

А сколько оставалось незаконченных дел! Принц-консорт открывал музеи и подвесные мосты, выступал со спичами на конгрессах, отдавал должное своему новому увлечению – статистике, в которой он явственно видел промысел Божий. Альберт прятал от близких изнеможение и лишь в письмах к дочери был искренним до конца: «Мой двойник – мельничный ослик в Кэрисбруке, которого ты, конечно, помнишь. Он был бы рад пощипать травку в Кэстл-Уэлл, но за свои труды он получает мало благодарности»[178].