Королева Виктория

С отличием отучившись в Итоне, он столь же блестяще окончил Оксфорд, где преуспел в математике и изучении античной литературы. Оксфорд привил ему любовь к Гомеру, чьи труды Гладстон переводил на досуге, а также укрепил его консервативные взгляды. По окончании университета суровый юноша подумывал о церковной карьере, однако увлекся политикой и в 1832 году был избран в парламент от партии тори.

За время продолжительной политической карьеры взгляды Гладстона претерпели изменения. В 1841 году он занял пост заместителя министра торговли в министерстве Роберта Пиля, а в 1843 году стал министром торговли. По своим убеждениям Гладстон был пилитом, то есть умеренным тори и сторонником реформ, точно так же, как Виктория с Альбертом. Но, все больше отдаляясь от своей партии, в 1852 году Гладстон отказался вступить в консервативный кабинет с Дерби и Дизраэли, предпочтя пост канцлера казначейства в правительстве лорда Абердина – коалиции вигов и пилитов.

На новом посту он проявил себя блестящим финансистом, но подтвердил готовность прибегнуть к жестким мерам. Отменяя одну акцизную пошлину за другой, Гладстон замахнулся на подоходный налог, но, поняв, что отменить его будет непросто, снизил границу налогообложения до 100 фунтов стерлингов в год. По задумке Гладстона, чем больше граждан платили бы налог, тем громче звучали бы возмущенные голоса, и в конце концов правительству пришлось бы отменить непопулярную меру. Но министр переоценил сознательность соотечественников, и налогооблажение осталось без изменений.

Втуне оказались и попытки Гладстона защитить бюджет от военных трат: с началом Крымской кампании военные расходы увеличились, хотел он того или нет. В 1855 году Гладстон покинул пост канцлера казначейства, но вновь занял его в 1859 году, в составе кабинета лорда Палмерстона, хотя и не одобрял милитаристских замашек своего начальника. Этим же годом датируется образование Либеральной партии, возникшей из коалиции вигов, пилитов и сторонников свободной торговли. Впоследствии некоторые виги-аристократы, не принявшие политику партии в отношении самоуправления Ирландии, примкнули к ее оппонентам – консерваторам. Так были сформированы новые политические полюса. Как ни парадоксально, либералов представлял суровый старец Гладстон, а консерваторам достался вертлявый, напомаженный, похожий на восточного визиря Бенджамин Дизраэли.

Со смертью лорда Палмертона в 1867 году Гладстон стал лидером палаты общин. Заручившись поддержкой премьера лорда Расселла, он попытался протолкнуть законопроект об избирательном праве, но в палате общин его начинание не поддержали. Правительство Расселла было распущено. По иронии, консерваторы во главе с Дизраэли подхватили инициативу оппонентов и все же добились принятия билля, который наконец даровал право голоса рабочим.

Шаткое правительство консерваторов недолго удерживало власть. В 1868 году Гладстон вновь уселся в кресло премьера и, не теряя запала, принялся за дело.

Повсюду, куда простиралась его мускулистая рука, происходили положительные изменения. Он добился отмены телесных наказаний в армии (по крайней мере, в мирное время) и отменил продажу офицерских чинов. При нем был принят Акт о начальном образовании (1870), по которому все дети в возрасте от пяти до тринадцати лет получали бесплатное образование – еще тридцать лет назад, в эпоху лорда Мельбурна, о таком попустительстве беднякам нельзя было и помыслить. Что уж говорить об акте 1871 года, разрешившем открытие профсоюзов!

К радости королевы, в 1874 году правительство Гладстона было расформировано. «Вот благоприятный признак того, что страна взялась за ум»[196], – бросила королева вслед премьеру, который со временем стал ее личным врагом.

* * *

Если Гладстона, с его культом труда, религиозностью и борьбой с тайными страстями, можно называть викторианцем до мозга костей, то его оппонента, казалось, по чистой случайности занесло в Англию XIX века. Гораздо уместнее он смотрелся бы на страницах плутовского романа. Печать оригинальности лежала на всем, от его яркой семитской внешности до политической карьеры, совмещенной с беллетристикой. Второго такого эксцентрика не было во всем парламенте, да, пожалуй, и во всей Англии.