Королева Виктория

Виктория, тиранившая своих детей, любила общаться с внуками и получала от этого огромное удовольствие, а те, в свою очередь, обожали бабушку, особенно сыновья Берти: Эдди и Георг. Однажды, в день отъезда в Бальморал, Браун перепугал начальника вокзала своим криком: «Королева желает, чтобы дети ехали с ней!» Она беспокоилась о их будущем. Юные принцы, которым было четырнадцать и пятнадцать лет, осваивали морское дело на «Британии». Виктории не нравились эти морские походы вдали от родных берегов, ведь именно они превратили ее милого Аффи в грубого мужлана и отдалили его от семьи. Старший из мальчиков был вялым и каким-то недоразвитым. Его даже принимали за близнеца его младшего брата. Виктория сомневалась, что он сможет когда-нибудь стать для Англии хорошим королем. Герцог Кембриджский вскоре напишет ей, что этот юноша «ни на что не годен».

А еще ее сильно беспокоили высокомерие и грубый нрав Вильгельма Прусского. Вместе с Вики она перепробовала все средства в надежде вылечить его левую руку, атрофированную с рождения. В десять лет Вильгельм не мог ни быстро бегать, ни ездить верхом, ни даже самостоятельно разрезать кусок мяса в своей тарелке. Врачи привязывали вилку к его усохшей руке, чтобы хотя бы таким образом приучить его действовать ею. Виктория подарила ему пони, и он приложил немало сил, чтобы научиться вскакивать в седло так же легко, как это делали другие дети его возраста. Вики отправила его вместе с братом в лицей Касселя, где с ним обращались, как со всеми остальными учениками.

Но три победоносные войны и то, что его дед стал императором, внушили ему мысль о собственном величии. Своему отцу-либералу он предпочитал деспотичного и воинственного Бисмарка, который люто ненавидел Гладстона и британскую демократию. Он считал непатриотичной любовь своей матери к Англии. Но уважал и боялся свою английскую бабку. Однажды он отказался поздороваться со слугой, как она того требовала. Буквально испепеленный ее взглядом, он подчинился, склонившись в поклоне почти до земли.

Осиротевшие дочки Алисы чаще других испытывали на себе нежность королевы. После смерти матери они уехали из Осборна в сопровождении гувернантки-англичанки, которой Виктория дала распоряжение ежедневно присылать ей отчеты об успехах принцесс. Особенно она была привязана к старшей из сестер, Виктории, та обладала яркой, породистой внешностью, но, к сожалению, прониклась ненавистными бабке республиканскими идеями. Королева считала себя ее второй матерью и однажды в порыве нежности подписала свое письмо к ней: «Твоя мамочка».

Она даже хотела женить их овдовевшего отца, великого герцога Гессенского, на Беатрисе. Но англиканская церковь запрещала мужчине вступать в повторный брак с сестрой покойной супруги. Увы, изменить этот закон ей не удалось! Дорогой Диззи не смог провести его через палату лордов, где против его принятия восстали заседавшие там епископы.

Великий визирь, чьи легкие были съедены табаком и лондонским смогом, не имел больше сил, чтобы бывать в гостях у своей королевы. «У столь Могущественной государыни не должно быть больного премьер-министра», — убеждал он ее, согнувшись пополам в приступе астмы. А сам между тем вовсе не собирался уходить в отставку, несмотря на сгущавшиеся над ним тучи.

Хотя банки в Сити процветали, обстановка в стране была далеко не радужной: к промышленному спаду и неурожаям последних лет добавились волнения в Южной Африке, где зулусы перебили около шестисот колонистов и огромное множество их покалечили. Верный политике британского гегемонизма Дизраэли решил отправить туда войска, дабы сохранить империи эти территории.

Юный Луи-Наполеон, которому исполнилось двадцать три года, воспылал желанием отправиться в эту экспедицию. Виктория отправила его учиться в военную школу в Вулидже: «Кто знает, какая судьба его ждет?» Он был юношей как раз такого типа, какой больше всего нравился королеве: с мечтательным выражением лица, обрамленного темными локонами, и шармом, унаследованным им от отца. Если бы можно было выдать Беатрису замуж за одного из Наполеонов, не вызвав возмущения как у англичан, так и у французских бонапартистов, он был бы ей идеальным зятем.

Молодой человек снискал симпатию не только королевы, но и Берти, который часто приглашал его в Мальборо-хаус на свои веселые вечеринки. Их выдумкам не было предела: однажды они через окно втащили в дом осла, нарядили его в ночную рубашку и уложили в постель одного из гостей. В другой раз мужчины устроили побоище мешками с мукой, и Луи-Наполеон, атаковав принца Уэльского, обсыпал его мукой с головы до ног. Вышел бы из него великий монарх? Берти в этом даже не сомневался.