Королева Жанна. Книги 4-5

Однако счастье покинуло их со смертью первого капитана. В Кельхе им везло: они избежали неприятных встреч с «Вифлеемскими детьми». В Остраде им не везло постоянно. Земля смрадной Иоанны ди Марена встретила «волков» отнюдь не как покорная жертва. Отряд Муала дважды напарывался на засады — добро бы это были настоящие солдаты, так нет же — мужичье, но оно оказалось куда страшнее солдат. В Кельхе их было сто десять, в Остраде, к началу апреля, осталось пятьдесят шесть. Они стали осторожны и даже робки. К тому же отряд был отягощен большим обозом с награбленным за зиму добром; это лишало их главного козыря — подвижности, но расставаться с добычей было жалко. Муал облюбовал под долговременную стоянку большую деревню между Демерлем и Ксантом; наведя на жителей первый страх, «волки» в дальнейшем не трогали их. Правда, женщин это не касалось — их насиловали ежедневно; но это не считалось тогда особенным злодеянием. Капитан высылал небольшие партии для «взимания налогов» с окрестных деревень и ферм, возбраняя далеко заезжать. В округе бродило еще два отряда вольных стрелков Лиги, но с ними лучше было не связываться. Они предпочитали держаться подальше друг от друга, а при случайных встречах обменивались ругательствами и выстрелами.

Когда пришла весть о том, что Принцепс повелел всем, у кого истинно голубое сердце, без промедления собраться под его знамена, — в отряде начались сомнения и колебания. Муал со своими лейтенантами и прочими дворянами (их было в отряде шестнадцать человек) заперся в корчме и совещался с ними двое суток без перерыва. Господа никак не могли решить, как им быть. С одной стороны — долг. С другой стороны — а какой, собственно, долг? С третьей — не век же нам тут сидеть. С четвертой — у нас огромный обоз. С пятой… В разгар полемики, когда выпито было уже целое озеро пива, фельдфебель Эрм доложил, что с севера идут телогреи. Капитан и все прочие толпой высыпали из кабака. Боя, в сущности, не вышло. Отряд в панике и беспорядке бежал, бросив всю добычу и потеряв пять человек. Только сумерки спасли их от полного разгрома.

Утро застало их в глубоком лесу: без обоза, без знамени, многие без лошадей и даже без оружия. Капитан Муал скомандовал остановку, охая, спешился и уселся под деревом. Голова его была обвязана тряпкой, шлем он потерял.

— Похмелиться бы… — прохрипел он. — Эрм!

— Я здесь, капитан.

— Вина… Пива хотя бы…

— Ни капли нет, капитан. Я уж обыскал всех.

— Да что там пиво, — сказал кавалер Спланк, один из лейтенантов. — Как нам теперь быть? — вот вопрос.

— У нас одна дорога — в Мрежоль, — сказал кавалер Гемтон, второй лейтенант.

— В Мрежоль! — усмехнулся Спланк. — Хороши мы там будем. Воины Лиги! Мы лишились всего. Мы мало что не голые.

— Двое и впрямь без штанов, — сказал кто-то сзади. — Не успели надеть…

Это сообщение никого не развеселило. Муал улегся на спину и закрыл глаза.

— Господа, убейте меня… Я дерьмо… Я просрал телогреев… Не возражать! — вдруг заорал он на весь лес. — Как я покажусь на глаза принцу… Меня засмеют и будут правы… Убейте меня здесь…

Господа равнодушно наблюдали эту комедию. Им уже были знакомы сцены меланхолии и самоуничижения, которые устраивал капитан после каждой неудачи. За последние месяцы таких сцен они навидались немало.

— Вот скотина, — внятно прошептал Гемтон. — Ничего не выйдет, мой капитан, — жестко заявил он вслух. — Вы нас поведете в Мрежоль, это ваш долг. Уж мы последим, чтобы именно вы довели нас до Мрежоля. Вы сейчас ведь просите от нас доброго дела, но не забывайте: и вы, и мы когда-то клялись великой клятвой воинов Лиги — отречься от добрых дел даже ради собственной матери. Так что не просите.

Муал не шевелился. Некоторое время молчали все.

— Господин капитан, позвольте предложить вам хорошее дело.

— Кто тут? — Муал приоткрыл один глаз.

— Это Фанс, — ответил Гемтон. — Гоните его в шею, Эрм. Что ты вечно трешься около господ?

— Я же хочу говорить не с вами, а с капитаном, — нагло ответил тот, кого назвали Фансом. — О-ой, за что же вы меня!.. Господин капитан…

— Ну, чего ты? Говори, — милостиво произнес капитан, не меняя позы. — Пустите его, Гемтон.

Бродяга важно растопырил локти и, смерив Гемтона взглядом вельможи, подошел к капитану.

Настоящее имя его было Фансх, он был наполовину фригиец; но никто, разумеется, не мог выговорить такого варварского имени. Его звали Фанс или попросту Рвань — это было созвучно и куда более понятно. Он прибился к отряду уже в Остраде — донельзя грязный, оборванный и тощий. Он умолял принять его, соглашался делать все, что прикажут. Его взяли в отряд на роль прислуги, но в первом же деле он показал изрядную храбрость и такую изобретательную жестокость, что вольные стрелки, видавшие всякие виды, и те удивились. Тем не менее он был в отряде парией — он был чужак. Фансх не обращал внимания на эти мелочи. Всеми силами он старался прислужиться к капитану и другим господам; в нем жила душа лакея — льстивая и наглая.

— Так что ты там придумал? — спросил капитан.

— Можно попировать в замке Демерль, — выпалил Фансх. — Мы одним махом.