Королева змей и теней (ЛП)

Слуги либо помогали справиться с наплывом людей на нашу территорию, либо уехали к своим семьям. От укола печали у меня защемило в груди, когда я вспомнила все те разы, когда Мила помогала мне с прической. Чего бы я только не отдала, чтобы она снова была со мной, просто чтобы я могла сказать ей, как много она для меня значила. У нас было так много потерь, и я знала, что их будет еще больше, прежде чем все это закончится. Я задавалась вопросом, прекратится ли когда-нибудь боль в моей груди полностью.

Я сделала все возможное, чтобы закрутить и закрепить ее волосы. Я добавила жемчуга и золотые бусины, чтобы придать немного блеска. Я аккуратно нанесла мерцающую розово-золотую пудру на ее глаза и щеки, затем подвела глаза тушью, прежде чем помочь ей накрасить губы в темно-красный цвет.

Когда она встала, я сделала шаг назад, чтобы осмотреть ее. Мои губы приоткрылись. С ее золотыми волосами, льдисто-голубыми глазами и идеальными формами она всегда была самой красивой из нас четверых. В потрясающем платье, с переливающимся макияжем и сверкающими волосами она была неземной. Она была воплощением того, как должна выглядеть королевская особа.

— Ты похожа на королеву Дракуса.

Она скептически посмотрела на меня, прежде чем взглянуть на себя в зеркало.

— Ты готова к этому? — Осторожно спросила я.

Когда она повернулась, чтобы посмотреть на меня, она казалась выше ростом.

— Ты внесла свой вклад, Ара. Теперь вот как я делаю свое дело.

Раздался тихий стук в дверь.

— Я открою, — сказала я, пересекая комнату. Я чуть приоткрыла ее, не уверенная, готова ли Кора к тому, что кто-то еще увидит ее одетой для церемонии.

— Король-дракон прислал меня с этим подарком для своей невесты, — солдат-дракон, пришедший вместе с королем, протянул деревянную шкатулку. — Он был бы польщен, если бы она надела это на церемонию.

Я взяла коробку.

— Спасибо. Я прослежу, чтобы Кора получила ее.

Солдат поклонился и вышел. Я закрыла дверь и вернулась к Коре.

Ее брови нахмурились, когда она взяла у меня коробку. Она села, затем молча открыла ее. Мы обе ахнули, уставившись на замысловатую корону. Золотые языки пламени были тщательно обработаны и соединены по кругу, отчего вся корона выглядела так, будто она горит. У основания языков пламени были красные гранаты, оранжевый янтарь и желтый цитрин. Сияющие камни помогали создавать иллюзию горящего пламени, что становилось еще более заметным благодаря превосходному мастерству исполнения различных размеров и форм перекрывающихся языков пламени.

— Это слишком красиво, — сказала Кора. — Я не могу. — Она отодвинула её подальше от себя, как будто она действительно могла обжечь ее.

Я взяла у нее корону, удивленная тем, что она оказалась намного легче, чем я думала.

— Ты можешь. — Я подняла ее, двигаясь медленно, на случай, если она будет возражать. Вместо этого она закрыла глаза и вздернула подбородок.

Я водрузила корону ей на голову. Она сидела так, словно была создана специально для нее. Я не знала, откуда она взялась и как он это сделал, но казалось, что она всегда должна была быть на голове Коры.

— Это прекрасно, — сказала я.

Она схватила меня за запястье.

— Я боюсь, Ара. Что, если я никогда не полюблю его? Что, если это всего лишь похоть, которая проходит?

Я опустилась на колени так, чтобы оказаться перед ней.

— Закрой глаза.

Она так и сделала.

— Подумай о Бахаре. Что ты чувствуешь, когда представляешь его стоящим перед тобой? — Я могла бы напомнить ей о ее долге перед Атосом. Этого было бы достаточно. Но я рискнула, уверенная, что она уже достигла точки невозврата из-за связи.

Она сделала глубокий вдох, затем медленно выдохнула.

— Я думаю о том, какой он раздражающе самоуверенный. — Ее челюсть напряглась, а губы сжались в линию.

Я волновалась, что сделала только хуже.

— Я думаю о его сильных руках и его чертовски красивом лице, — добавила она.

Улыбка тронула уголки моего рта.

— Я думаю о том, как он смотрит на меня, словно готов проглотить целиком, но также и о том, что он никогда не видел ничего настолько хрупкого, как я. Как он заботится о своем народе. Как он перешел от требования, чтобы я родила ему наследников, к отказу жениться на мне…

Она открыла глаза.

— Почему мне так тепло? Это отличается от того, что я чувствовала к Томасу. Я всегда думала, что люблю его, но то, что я чувствую к Бахару, — это не то же, что я чувствовала к Томасу. У тебя с Райвином то же самое? Это отличалось от того, что ты чувствовала к Дэвиду?

У меня перехватило горло, когда я попыталась сравнить свои чувства к Райвину с Дэвидом. Он был самым близким мне человеком, которого я любила до Райвина. Чувство вины за то, что я сделала с ним, никогда не покинет меня, но ее слова заставили меня осознать, что то, что я чувствовала к нему, не было любовью. Абсолютно точно никогда не было.

— Самое близкое к тому, что я чувствую к Райвину, — это то, что я чувствую к тебе, Софии и Лагине. С Дэвидом никогда не было настоящей связи. Не так, как у меня с Райвином. Он как будто часть меня, а я часть его. Это трудно объяснить.

Она кивнула.

— Кажется, я понимаю.