Королевна

Женщина кивнула. Мужик задумчиво почесал лысеющую голову и жестом «пригласил» внутрь. Когда леди вошла эту лачугу, дверь захлопнулась. Милора едва перевела дух и увидала крохотное оконце чуть левее от двери. Примостившись на пригорок, она стала наблюдать за происходящим в доме.

Глава 3

В тот вечер Ромэн долго не мог уснуть, а такого прежде не бывало. Сокол устал за день, и гонять его еще и ночью было бы жестоко. Парень хотел отправиться в путешествие как раньше, в своем облике, но переживал, что один не долетит до мира Аи, не сможет отыскать туда дорогу. Но попробовать все равно стоило, и как назло, сон не шел. Вызывать свои путешествия специально, по заказу, он не умел, и точно знал, что, если уснет днем, то будет просто спать, без снов, не сможет никуда отправиться. Его сила, его странный дар работает только после полуночи и исчезает на рассвете: парень догадывался, что именно это время используют все, кто наделен какой-либо магической мощью. О природе своих сил – злые они или добрые – Ромэн никогда не задумывался, он ведь не мог причинить кому-то вред во сне, ровно также, как и помочь.

До встречи с Аей.

* * *

Королевна села прясть, на закате дня, отпустив своих служанок. Луч золотого солнца прощался с землей, окутывая просторы вечерней дымкой. Ая дважды уколола палец острием прялки, дважды уронила моток накрученной нити, дважды вздохнула и начала все сначала. Сгустившиеся сумерки вынудили прекратить работу, которая сегодня явно не клеилась.

Загадочный сокол не прилетел в полдень, а до этого, когда она сама его вызвала, передала с птицей лепесток розы. Она ни на что не надеялась и никого не ждала, она еще не верила в возможность быть свободной и по-настоящему любимой. Она не отрицала, что парень, упавший буквально с неба, был красив и интересен, он был по-особенному наивен и вскоре мог стать одним из сильнейших магов, если бы как следует обучился всему. Только что он увидел в Королевне? Один лишь облик, внешность? Но этого было слишком мало для любви.

Еще будучи ребенком, когда она училась с несколькими соседскими детьми «в школе» для богатых семей (отстроенной общими усилиями родителей пяти знатных семей и нанимавших разных учителей по мере взросления своих чад), Ая приглянулась одному учителю.

Большинство уроков были для нее упоением, она справлялась со всем и выполняла все идеально, придраться было не к чему. Если урок истории – она интересовалась досконально всем, от того, что ели далекие предки и каков был стратегический план при осаде крепости, и ей самой было мало сведений, после урока Ая могла несколько часов играть в «пройденный материал», воображая себя рыцарем, монахом, слугой или любым персонажем из рассказанной истории. Если урок ораторского искусства и грамоты – она скрипела пером до дыр в листах, подробно записывая все мелочи, затем пробуя на «язык», запоминая огромные тексты.

Становясь старше, девочка тяготела к практическим занятиям и наукам, ей мало было сказать: жидкость поступает сюда, и, благодаря нагреванию, получается пар. Она жаждала увидеть это, сделать самой, понять и прочувствовать всё. Физические законы и принципы, химические реакции разных жидкостей, основные свойства, характеристики применяемых в то время «лекарств» – трав, отваров – все интересовало девчушку. Её друзья с других семей охладели к учебе, едва вступив в подростковый возраст: парнишкам было интереснее щипать девчонок за мягкие ткани и тренироваться в боевых искусствах во дворе, а юным барышням – готовить мальчишкам всякие гадости и рыдать в подушку, если «нужный» объект не ущипнул сегодня или посмотрел в сторону чьей-то сестры. Ая держалась чуть обособленно от остальных двенадцати детей, хотя иногда могла побегать и поиграть с ними. К ней никто не цеплялся, «слишком серьезная и умная», думали о ней. Родители души не чаяли в девочке, хотя отец появлялся крайне редко и знал свою дочь скорее по рассказам матери: такова работа приближенного Советника ко Двору. Мать сходила с ума от восторга и гордости за Аю, она не могла и подумать, что единственная дочь будет блистать в науке, не в пример другим мамашам и их дочерям, которые считали, что не пристало благородной девице этим сильно забивать голову. В высоком обществе с давних времен не менялись устои: если рождается девочка – нужно научить её элементарным вещам, подготовить к замужеству и затем к деторождению, остальное не столь важно. Если сын – пусть будет воин, служитель двора, советник, рыцарь или еще кто – главное, чтобы это возвеличивало семью и род. Редкие исключения, такие как Ая, обычно вызывали негодование в собственных семьях и неодобрение соседей, но это был не их случай. Мать, довольно молодая и энергичная женщина, сама с упоением слушала рассказы дочки после уроков – хоть садись за парту.

Ае было уже пятнадцать, когда Учитель точных наук, с каждым годом преподавая все более усложненные предметы (практически для одной девочки), подошел к матери с необычным предложением: