Королевская Франция. От Людовика XI до Генриха IV. 1460-1610

Недолговечная и дорогостоящая эстетика праздников оживляет каменные пейзажи новой архитектоники, которые отныне прилегают или «липнут» к средневековому и традиционному центру агломерации. Что касается проведения праздников, то явно заметны изменения: разгульные пиры и религиозные мистерии, в которых достаточно широко участвовало церковное и светское население, сходят на нет и даже исчезают… Праздник превращается теперь уже не в спектакль, который город устраивает сам себе, а в представление, которое местные власти организуют для горожан. Взрыв радости скоро станет залпом фейерверка. В важный период культурного перелома театр сменяет или дополняет старые и вульгарные всегдашние зрелища (дрессировщиков с медведями, смертные казни…). Пьесы появляются во второй половине XVI века и при первом поколении XVII века как литературные произведения, имеющие крепкие местные корни. Таким образом, в Экс-ан-Провансе местные драматурги, «от истоков» не лишенные таланта, например Брюйес и Зербен, представляют местной публике, внимательной и неоднородной, свои провансальские комедии в духе карнавала, написанные в стиле Рабле и на местном диалекте. Кто говорит «театр», тот предполагает, очевидно, окультуривание, иначе говоря — обеспечение минимума начального и среднего образования, финансируемого также благодаря экономическому подъему в городе и общему обогащению в XVI веке. Этот приток средств был, конечно, прерван во время Религиозных войн и возобновился после 1600 года, вслед за их удачным завершением. На достойном уровне коллежи развивались до, во время и после религиозных конфликтов. Муниципальные эшевены (члены магистрата), которые выражали интересы уполномочившей их городской элиты, действительно хотели, чтобы городские дети — выходцы из средних классов и даже наиболее одаренные выходцы из простого народа имели возможность получить образование, которое подготовило бы их к карьере чиновников, торговцев, священнослужителей. Результат должен был в конечном счете превзойти ожидания, поскольку значительное число мальчиков — выходцев из сельского дворянства и обеспеченных сельских слоев — приезжали также учиться в коллеж близлежащего города. Вначале пример подали школьные учреждения столицы, которые в результате различных реформ стали наиболее «продвинутыми» в педагогическом плане. Многие города могли, таким образом, открывать коллежи «в парижском стиле». К 1600-1610 годам, после целого века усилий, одновременно «спазматических» и (в долгосрочном плане) последовательных, сеть средних учебных заведений (с выходом на высшее образование) охватывает всю Францию. Сначала наиболее динамично развивается миноритарная, по сути, сеть прежде всего протестантских учебных заведений, и поэтому в ней доминируют «академии» высокого уровня, особенно на Юге, но также в Сомюре и Седане. В данном случае речь идет о подготовке протестантских пасторов, а также обычных элитных и светских кадров, которые будут управлять гугенотским «контробществом». С другой стороны, сеть коллежей в католических городах получает муниципальную поддержку и финансирование. И наконец, опять же с католической стороны, в соответствии с этой волей городских властей школьная система становится также иезуитской; пока еще нет школ ораторианцев. Городская буржуазия и святые отцы действуют рука об руку, более или менее дружно, в городах с населением в несколько тысяч жителей, которые (помимо прочего) выделяются своими административными структурами; в таких городах имеются окружной суд, финансово-податной округ, епископство. Таким образом, менее чем за сто лет была создана сеть примерно из 200 коллежей различных видов, которая уже активно действовала ко времени смерти Генриха IV и в которой насчитывалось при Людовике XIII 80 000 учащихся — рекордное число для Старого порядка; эта цифра близка к 50 000 — такова была после восшествия на престол Людовика XIV численность государственных чиновников (среди которых было немало бывших учеников коллежей). Чиновничьи должности, которые покупаются, и коллежи, содержание в которых оплачивается, представляют собой мощные капиталовложения, на которые охотно идут французская буржуазия и служилое дворянство, вышедшее из ее рядов или с ее флангов. Большое стремление вкладывать капитал в чиновничью мантию и в среднее образование контрастирует с умеренным интересом, проявляемым тем же средним классом к собственно промышленным, банковским капиталистическим предприятиям. Историография именно в этом, возможно ошибочно, будет видеть конечную цель призвания буржуазии.