Королевская Франция. От Людовика XI до Генриха IV. 1460-1610

В марте 1484 года Генеральные штаты распускаются. Ни Боже, ни Карл VIII, несмотря на обещания, никогда не созовут их вновь. Роспуск Генеральных штатов положил конец либеральному периоду регентства, отмеченному решением о сенсационном снижении налогов и благожелательным отношением к жалобам элиты. Происходит поворот к более авторитарному типу правления, но без возврата к методам, порой тираническим, Людовика XI. Во всяком случае, примечательно', что Генеральные штаты (в течение последующих 130 лет они будут собираться нерегулярно, от случая к случаю) не сумели преобразоваться, как у англичан, в систему парламентского контроля, способного надежно ограничивать королевскую власть. Каковы причины этой неспособности Франции и (в более широком плане) континента? Может быть, стоит взглянуть на проблему с другой стороны? В этом случае необходимо отметить исключительность островного примера, «английского чуда»: по ту сторону Ламанша создание Парламента, который в эпоху Ренессанса был в эмбриональном состоянии, станет в итоге «наконец найденной формой» представительной структуры, которую затем можно будет экспортировать (не без труда) в течение нового периода истории в другие страны Европы и за ее пределы. Напротив, возрождающаяся Франция слишком велика, неоднородна и разнолика, слишком слабо объединена, чтобы проводить регулярные выборы Генеральных штатов в национальном масштабе. Налогоплательщики считают, что процедуры такого масштаба слишком дорогостоящи или даже бесполезны и неразумны. Существования провинциальных штатов во многих областях (Лангедоке, Нормандии), некоторые из которых сами по себе сравнимы с небольшими государствами, уже достаточно для счастья подданных, когда им выпадает удача принять в них участие. За пределами окситанской зоны французское дворянство лангдойля, за исключением самых высших и самых почитаемых страт, несколько отстранено от принятия государственных или королевских решений. Но оно удовлетворяется фискальными привилегиями: ему позволено не платить налоги в отличие от британской аристократии, которая вынуждена их платить, как простолюдины (commoners)[50]. Французская знать освобождена и от налогов, и от ответственности. Напротив, английские дворяне являются налогоплательщиками и облечены ответственностью.

С этой же стороны Ламанша положение знати, пусть и несколько униженное, не лишено определенного комфорта, хотя в отдаленной перспективе монархии придется за это заплатить. В самом деле, французская конфигурация не способна породить структуры управления, в которых бы приняла участие знать, а затем и простолюдины, на основе чего после многих зигзагов утвердится Английское королевство.

Французы северных областей, говорящих на «ойль», в свое оправдание могут сослаться на существование оригинальных структур, хотя и не обладавших столь решающими полномочиями, как по другую сторону Ламанша, но благодаря которым власть Валуа вынуждена была считаться и с автономией некоторых элит: мир и влиятельность служилых, «парламентов», (во французском смысле слова) в действительности предоставляли судебным институтам Парижского бассейна и других регионов широкую свободу маневра по отношению к королю. Этим путем влияние и давление низов доходили через посредство судов до самых верхов государственного аппарата.

После завершения работы Генеральных штатов в 1484 году остались открытыми два вопроса, которые благодаря мощи монархии и талантам Анны де Боже будут решены надолго или окончательно в зависимости от того, идет ли речь о гражданской войне или о Бретани.