Королевская канарейка (СИ)

Процессия, следовавшая тенистой тропой под пологом древнего неприветливого леса, была немаленькой: придворные, потом люди, потом стража, тащившая приговорённых. Тропа вывела на поляну, в центре которой раскорячилось приземистое и толстое старое дерево. Мне показалось, что даже сучки у него как-то хищно топырятся. Осторожно рассматривая, вдруг поняла, что рядом с деревом стоит Ганконер, настолько неподвижный, что не воспринимается живым. И он не в зелёном. Что-то длинное, из чёрной, почти негнущейся на вид ткани, накрытое сетью из золотых бляшек, соединённых между собой цепочками и целыми коваными пластинами. Смотрится статуей. Лицо осунувшееся, волосы гладко зачёсаны назад. Впервые заметила, что в его правое ухо по краю вставлено несколько колечек. Уставилась так, что он, видно, ощутил взгляд, и ухо с серёжками недовольно дёрнулось. А ведь никто из эльфов серьги не носит. Держат уши в неприкосновенности. Интересно, он просто выёживается или это для каких-нибудь надобностей?

Трандуил, оглянувшись на отставшую процессию, тихо сказал:

— Помни: люди должны впечатлиться. Не торопись, напугай их как следует.

— Ваше Величество, но напугаться может и богиня…

— Богиню я утешу, — голос Трандуила холоднее льда, — а люди пусть ужаснутся и расскажут своим. Чтобы каждый человечишка, увидевший богиню, боялся подойти к ней с грязными мыслями! Пусть кланяются и расползаются! Ты понял меня?

— Да, Ваше Величество, — Ганконер кланяется, и чувствуется, что невесело ему.

С чего бы? Не нравится убивать? Его заставляют? Вспомнила, что раньше работа палача часто сваливалась на инородцев… в моём мире. Здесь так же?

И услышала кошачий голосок Силакуи:

«Нет, богиня. Он убивает потому, что имеет дар. И ему это нравится. Просто тебя стесняется».

Так зачем заставлять убивать в моём присутствии?

«Мальчишка ревнив. Хочет скомпрометировать потенциального соперника».

Узнаю душечку Трандуила. Всё понятно. Сейчас будет что-то блевотное, надо держаться.

Ганконер посмотрел совершенно больными глазами и вдруг спросил:

— Блодьювидд, как тебе живётся?

— Жизнь полна событий: вчера по речке сплавлялись, сегодня вот казнь… — что-то я глупости несу, а остановиться не могу, — я рада тебя видеть.

И, неожиданно для самой себя, разулыбалась. Ганконер странно усмехнулся, отошёл и достал флейту. По окраинам поляны уже собралась толпа. Первая жертва была вытолкнута на середину, и Ганконер поднёс флейту к губам. Резкие, визжащие однотонные звуки складывались в чудовищную мелодию, хуже, чем в любом фильме ужасов. Жертва, тот самый мужик, которому вчера прострелили руку, недоуменно озирался, не понимая, откуда ждать беды, и совершенно не видел того, что уже видела я: от корявого дерева к нему приближались зелёные тяжи, похожие на змей.

«Он будит дерево», — зашептала Силакуи.

Дальнейшее я помню, как визжание флейты, которому вторили высокие крики жертвы. Тяжи подтаскивали её к дереву, одновременно прорастая сквозь тело. Крики становились всё выше и ужаснее. Отвернулась, но не слышать это было нельзя. Стараясь отвлечься, огляделась по сторонам: эльфы смотрели со спокойным одобрением. Владыка, улыбаясь краешком рта, благосклонно кивал. Наверное, всё проходило, как ему хотелось.

Градоначальник, весьма упитанный хорошо одетый господин, бледен, и лицо у него, как сырое тесто — белое и трясётся. Странно, на такой должности должен был немало повидать… плохо держится. В целом да, люди впечатлены. Интересно, я такая же белая?

Когда дерево открыло тлеющие разумом и злобой глазки, со скрипом распахнуло дупло, похожее на пасть, и стало затаскивать ещё живую жертву туда, градоначальник начал оседать. Спёкся. Люди плохо выглядят: кто-то близок к обмороку, кто-то блюёт… Живут в жестоком мире, неужто ничего подобного раньше не видели? Хотя да, здесь нет фильмов ужасов. Взглянула на Ганконера: у того, наоборот, губы покраснели, и по ним блуждает тоненькая страшная улыбочка. Что ж, у соловья тяжёлое детство, сложная биография… немудрено, что приобрёл сомнительные склонности. Интересный персонаж.

Второму мужику пришлось легче: видно, Трандуил решил, что люди достаточно впечатлились. Сказал, что оказывает преступнику милость, и самолично смахнул ему голову, тот и понять не успел ничего.

Дерево не побрезговало и трупом, тоже в дупло затащило. Второй не влез целиком, ноги наружу торчали. Ну ничего, наверное, переварит и доест. Представила, с какой симпатией и каким голосом про него рассказывал бы добрый дедушка Николай Николаевич Дроздов:

«А сейчас мы посмотрим на процесс питания реликтового человекоядного дендроида. Обратите внимание, какие интересные у него тентакли и как ловко он ими пользуется!»

Любопытно, если просто проходить мимо, оно нападёт?

«Нет, богиня. Но если присесть под ним и задремать, то можно не проснуться… Сейчас Ганконер усыпит его, чтобы не вздумало продолжать. У реликта нет чувства сытости».

Ганконер и правда играл уже что-то спокойное. Колыбельная для дерева…