Королевская канарейка (СИ)

Сегодняшний день странен тем, что Трандуил, обычно равнодушный к тому, во что я одета (и, по совести, всем нарядам предпочитающий наготу), к вечеру попросил надеть белое простое платье, и сам переоделся — в зелёное, и в высокой рогатой короне у него появились цветы бузины и боярышника.

В таком виде мы явились в тронный зал. Была поражена количеством присутствующих — в основном, мужчин. Из женщин только самые старые и уважаемые. Силакуи, конечно, в непосредственной близости к трону. И у всех на рукавах зелёные ленточки. Кроме гигантской огненной саламандры под потолком, дополнительная иллюминация: стайки шаловливо разлетающихся от малейших движений воздуха светлячков. Колонны, переходы, перила — всё увито цветочными гирляндами. Удивилась:

— Что, сегодня праздник?

Трандуил светел и торжественнен:

— Да, богиня. Сегодня наша ночь. Ты моя королева, я твой король, и священный союз, который мы заключим, принесёт счастье и плодородие Эрин Ласгалену и всей Арде. И я стану твоим консортом официально, с проведением соответствующего обряда.

Ах да, праздник начала лета, Бельтайн… Завтра, стало быть, первое мая.

Посмотрела на короля и с трепетом осознала, что да — Великий Рогатый Бог, властелин лесов и полей. Король-олень во всём божественном великолепии. Думала ли я когда-нибудь…

Стоя за троном, с подозрением смотрела, как к нему торжественно подносят оружие, которым пользуется Трандуил: мечи, копья… даже какая-то короткая дубинка. Её раньше не видела.

— Обычно ею во время шаманских поединков добивается поверженный противник, — любезное пояснение как-то не успокоило, наоборот.

Глядя, как оружие почтительно укладывается на подставки на ступенях трона, владыка мягко утешил:

— Не стоит напрягаться. Сегодня меня могут вызвать на поединок, но чисто теоретически. Я всех уже распугал. Некому вызывать. Но традиции должны быть соблюдены, поэтому праздник начинается здесь — формальным ожиданием вызова. Обряд проводится каждую весну, и майской королевой любой эльф может объявить любую эльфийку. Это считается волей богов, и, если никто не вызывает его на поединок, они в этом году считаются воплощениями Блодьювидд и её консорта.

— А если вызовет?

— Поединок насмерть, всё как обычно. Консортом становится победитель. В этом году пара определена… да она и обычно бывает определена — берутся самые влюблённые два дурака, — владыка засмеялся, и, тут же посерьёзнев, добавил, — но обычай древнейший, за это время случалось всякое, бывали и побоища. В этот раз ничего такого не будет, — и посмотрел с нежностью.

Я кивнула. Заподозрив, что, если бы я до сих пор, так сказать, ломалась, то сегодня этой самой майской королевой меня бы объявил Трандуил, спросила:

— А если объявленная… э… отказывается от чести?

— Такого не бывало, — король искренне удивляется, — объявляющий рискует бессмертием… не было настолько бессердечной женщины, чтобы отказаться. И это считается волей богов.

Ага, то есть точно собирался припереть не так, так эдак.

— Да, богиня, это был вариант на крайний случай. Я рад, что смог соблазнить тебя раньше.

Излучаемым владыкой самодовольством, если правильно подойти, мне кажется, можно было бы освещать и отапливать дворец не хуже, чем саламандрой. Интересная личность… неоднозначная такая)

— Нравлюсь? — в голосе владыки насмешка.

— Да, ваше величество. Сами знаете.

— Знаю. Но услышать приятно.

Вздохнула, и, радуясь, что все соперники заранее распуганы, с интересом ожидала продолжения.

Трандуил сидел, покачивая носком сапога и непринуждённо травя анекдоты; я смеялась, кожей чувствуя направленные на нас восхищённые взгляды, но это не смущало — безмятежность и ожидание светлого праздника, казалось, были разлиты в воздухе.

Удивилась и напряглась, когда Трандуил прервал анекдот на полуслове и слегка нахмурился, глядя в сторону входа: вдалеке внизу по переходам кто-то поднимался, и по мере его продвижения ровный весёлый гул толпы сменялся потрясённым молчанием, расходящимся волнами.

Обеспокоенно осмотрелась — все взгляды были направлены в ту сторону. Трандуил смотрел туда же, и лицо его становилось холодным и гневным.

Он подходил всё ближе, иногда скрываясь за прихотливыми поворотами подвешенных в воздухе переходов. Игра света и теней не давала опознать его — даже если мы были знакомы. И только когда он подошёл совсем близко и поднял глаза, я узнала.

Думала, что больше никогда в жизни не встречу этот ясный взгляд. Верила, что смогла забыть, но встретив, поняла, что скучала, скучала — и замёрзшее сердце ожило и зашлось, почувствовав истинное наступление весны. Даже если смерть близка. Потому что его смерть я не переживу — но будь, что будет.

— Блодьювидд, я объявляю тебя майской королевой!

Очарованно застыла, глядя в холодные синие глаза принца, смотрящие не на меня — на Трандуила, и, осознав, что сейчас может случиться, тоже посмотрела на короля.

Спустя вечность тяжёлой тишины, в реальном времени наверняка уложившуюся в несколько секунд, тот глухо обронил:

— Если мой сын такой дурак, что способен вызвать меня на поединок, то я пока не безумен и вызов не принимаю.