Королевская кобра

– Восемнадцать, товарищ генерал-лейтенант, и в армии с мая месяца этого года.

– Никогда бы не подумал, у тебя зрелые и безошибочные решения, как у опытного командира. А Героя за что получил?

– За оборону Литовского брода, под Псковом. А опыт… Когда столько приходится прятаться от авиации, он сам приходит.

– Да нет, тут что-то другое. Такое впечатление, что это у тебя не первая война. Это ниоткуда не приходит. Впрочем, может быть, это талант, а ты – будущий маршал. Вон, орденов уже больше, чем у меня…

– Так этот же вы сами дали. – Василий показал на «Красную Звезду», которой у Гореленко не было.

– Я? Ах, ну да! За бронепоезд! Было! – улыбнулся Гореленко, отбросив свои сомнения в сторону. Действия десанта, пошедшего в обход по бездорожью, ему тогда очень понравились.

Еще два дня «боев местного значения». Орудия подошли быстро и начали обрабатывать финнов. Третья бригада, она обороняла Подпорожье в районе стройки в начале сентября и отошла только по приказу, после отхода 314-й дивизии, была на отдыхе и пополнении до этого. Пополнялась за счет других бригад бывалыми морпехами, в том числе и собственным 4-м батальоном, который с боями по тылам противника вышел к своим, проделав 74-километровый путь по лесам и болотам от Торосозера до Токарей, а потом вновь отступал до Вознесения, со всем вооружением, кроме пяти БА-20. Командовал бригадой подполковник Рослов. После суток работы артиллерии он сунулся к Кур-Сельге, но пришлось откатиться, противник имел еще много неподавленных огневых точек. Но вперед прошел сосед справа, полковник Кошевой. Он рискнул и вместе с пехотой двинул гаубичный полк, который окончательно добил артиллерию на высоте 205. 46-я бригада двинула вперед тяжелые танки, поддержанные «тридцатьчетверками». Он взял Педа-сельгу, и продолжил наступление до 2-го совхоза, и там был вынужден перейти к обороне. Мы «застряли» у Деревянки из-за моста, которой был разнесен просто в дым, а под насыпью было огромное количество фугасов.

Вдруг ночью получаем приказ: «Батальону грузиться и следовать в Волхов. Дополнительные указания получите там». Приказ – более чем странный, но шифровку подтвердили. Василий перезвонил в штаб 7-й армии в Тихвин, там были в курсе и передали не задерживаться. Дополнительные паровозы уже направлены в наш адрес. Приступили к погрузке сразу на трех станциях и к отводу фланговых взводов и рот. Утром первый состав прибыл в Волхов. Но никакого приказа мы там не получили, в очередной раз сменили паровоз и пересекли Волхов опять и двинулись по другой ветке на Череповец. Причем днем и под охраной истребителей. Ничегошеньки не понятно. Попытка связаться с Волковым ничего не дала, радист штаба фронта дал «EC», только получив наши позывные. Это означало запрет на выход в эфир. Эшелоны шли «литером», практически без остановок. Только на смену паровозов. На станциях выстраивался с обеих сторон караул: «Из вагонов не выходить! Забирайте питание и воду!» Еще раз сменили направление. Теперь движемся на юго-запад. По радио передают победные реляции, освобожден такой-то город, бои у другого. Все хорошо, но почему такая спешка? Наконец, пошли медленнее. Слева – Москва в морозной дымке, окружная железная дорога. Остановились на станции, второй паровоз прицепили к хвосту поезда, тронулись в обратную сторону, имея паровозы с обеих сторон. Набрали ход. Я в этих местах не бывал, дорога идет на запад, скорее, на запад-северо-запад. Куда везут – непонятно, Москва уже сзади. Станция Искра, название знакомое, но карт нет. Разъезд Дубосеково. Вот теперь понятно! Волоколамское направление. Тормозим на станции Волоколамск, вдоль всего состава справа стоят помосты для выгрузки, с указанием веса 80 тонн. Поезд несколько раз дернулся, грохоча сцепками, и встал.

С платформы кричат: «Начать выгрузку!» Василий выпрыгнул из вагона, передав командование Евграфычу, подбежал к группе командиров на платформе и доложился.

– Комбат Челышев? Вам туда! – подполковник танковых войск махнул в сторону вокзала.

Быстро темнело, светомаскировка, мороз. На пассажирской платформе видно группу людей в чем-то белом. Обежав платформу, Василий поднялся по ступенькам и быстро зашагал по ней к невысокому зданию. Ба! Какие люди! Иосиф Борисович собственной персоной! И, черт возьми, как всегда ранен! Рука на перевязи.

– Салют, бродяга! Прибыл? Пошли!

Остальные командиры были Василию незнакомы. Внутри вокзала оказался лично командующий бронетанковыми войсками Федоренко.

– Здравия желаю, товарищ генерал-лейтенант! Командир 1-го гвардейского тяжелого батальона капитан Челышев!