Королевская кровь-11. Чужие боги

Через полчаса Демьяну Бермонту доложили, что один из сильнейших магов мира, Мартин фон Съедентент, находится в соседнем подразделении: недавно к рудложско-бермонтской армии присоединились и отступившие блакорийские формирования. Еще через полчаса король входил в палатку сонного и мрачного блакорийца.

— Я бы и сам добрался до вас, ваше величество, — проговорил заспанный и помятый Мартин фон Съедентент так вежливо, насколько это было возможно во втором часу ночи после тяжелых боев и нескольких часов сна.

— Нет. Я знаю, что ваш сон — это ваши силы, барон, — чуть рычаще ответил король Демьян, — а ваши силы мне понадобятся. Мне говорили, что вы один из немногих, способных сейчас открывать Зеркала. Я помню, как вы смогли доставить нас к Драконьему пику, когда большинство магов совершенно неспособны открывать Зеркала в горах. Сможете ли вы сейчас перенести меня через Северные горы и доставить в Ренсинфорс, в мой замок?

Барон, чей взгляд становился все яснее, посмотрел по сторонам, вышел из палатки, приложил руки к земле. Покачал головой.

— Я могу рискнуть, ваше величество, особенно если вы дадите мне время вколоть несколько препаратов и выпить молока. Готовы ли вы?

Через несколько минут в зале совещаний замка Бермонт, откуда когда-то Мартин уводил монархов на Драконий пик, открылось Зеркало. Оттуда вышел слегка бледный король, затем — барон, тут же осевший на пол.

Камни замка засияли мягкой зеленью, побежали к ногам короля тусклые зеленоватые волны. Двери распахнулись — в них заглядывали удивленные гвардейцы.

— Шум не поднимать, — приказал им король, — моему гостю дать все, что потребует, уложить спать. Я до утра.

Его величество спустился в маленькую часовню Хозяина Лесов, пахнущую яблоками и хранящую столько тяжелых воспоминаний, вскрыл себе вены и приложил руки к алтарю. И пока кровь впитывалась в камень, ощущал, как постепенно затихает, замедляется сотрясение земли — и насколько напряженными остаются стихийные нити, которым в этот раз удалось не дать порваться.

Ослабевшему королю прямо к дверям часовни принесли свежего, только что задранного кабана, и медведь, насытившись, потрусил во внутренний двор, туда, где крепким сном спала его мохнатая супруга. Если ему удастся дождаться полудня и пробуждения Полины, то у них будет несколько десятков минут для поцелуев и счастья.

Проснулся он рано, потянулся, выставляя вперед передние лапы и зевая. Пели птицы, похрюкивали кабанчики, плескала рыба в озерце. Полина, горячая и расслабленная, посапывала у его бока, щедро делясь своим огнем, и такое умиротворение разливалось в его душе, что Демьян не сразу сообразил, насколько он восстановился. Ни следа усталости последних месяцев и ночной траты сил.

Он лизнул ее в мохнатую щеку и потрусил к входу в замок. Сразу в кабинет, чтобы не терять времени, а проверить состояние дел. Судя по тому, что солнце едва касалось шпилей, до полудня было еще далеко.

Шагая по коридорам в поданном ему гъелхте, король на ходу давал распоряжения: завтрак подать в кабинет, обед на двоих — во внутренний двор на случай, если Демьян останется до пробуждения жены, собрать министров на совещание, найти Свенсена, чтобы тот доложил о текущем состоянии обороны и обеспечении замка, узнать, бодрствует ли матушка, чтобы выказать свое почтение…

— Маг еще спит? — осведомился он, когда Свенсен зашел в кабинет.

— Да, — коротко ответил Хиль.

— Сейчас ни в коем случае не будить. Как проснется, доложить мне.

— Ты ненадолго, мой король? — уточнил комендант понятливо.

— Уйдем сразу, как он проснется и подкрепится. Если это случится раньше, чем проснется королева, возьмешь из ящика стола и передашь ей записку, — и Демьян показал запечатанное письмо, в котором было всего несколько строчек:

«Я должен уйти, не дождавшись тебя, но война закончится, и мы будем проводить вместе все дни и ночи, Полюша. Целую твои руки. Постараюсь позвонить и все объяснить».

Однако барон фон Съедентент продолжал спать беспробудным сном, поэтому Демьяну хватило времени и на завтрак с матушкой, и на запись телевизионного обращения к бермонтцам, которое должно было поднять моральный дух и показать, что его величество жив, бодр и силен, и на рабочее совещание. Он то и дело поглядывал на часы, чтобы не упустить момент, когда нужно встать и пойти к Полине, но все же за докладом о ходе посевной и принятием решений о закупках продовольствия из Йеллоувиня, Маль-Серены и Эмиратов вместо сильно затронутых войной соседей, упустил. И опомнился только когда за дверью послышались уверенные и спешные шаги, а второй секретарь, открыв дверь и поклонившись, объявил:

— Ваше величество, ее величество Полина-Иоанна!