Королевская кровь

Певцы и музыканты, игравшие на лютнях, флейтах и органе, переодетые мифическими обитателями леса, приветствовали возвращающихся рыцарей и придворных на аллее у церкви, после чего повели их на церемониальный ужин. Присутственная зала волшебным образом превратилась в летний сад. Покрытые шпалерами стены были увиты распустившимися розами, воздух благоухал ладаном и миррой, а в изысканной золотой посуде отражался приглушенный блеск тысяч свечей, мерцавших в светильниках, украшенных венками и гирляндами.

Магистр–сюзерен, офицеры и рыцари–сподвижники расселись по своим местам на возвышении. За столом напротив устроились королева Екатерина, ее дамы, супруги рыцарей и французская принцесса. Подпираемый с обеих сторон Стэнли и Саффолком, самыми ярыми своими сторонниками, и сидя через семь кресел от короля, Майкл разглядывал женщину, упорно избегавшую его взгляда.

Почему же он позволил ей узнать о своей страшной болезни? Если он рассчитывал на интимность, порожденную необходимостью, и доверие, основанное на скрытности, то, следовало признать, он допустил непоправимую ошибку, поскольку, приняв ее помощь, дал ей возможность уничтожить себя одним словом. Копье, едва не поразившее его в самое сердце, — он специально ослабил ремни левого нагрудника, чтобы король не промахнулся, гарантировав тем самым Генриху победу, — должно быть, поразило заодно и его мозги. Близость, духовную или физическую, невозможно навязать силой.

С трудом отведя взгляд от лица принцессы, Майкл стал прислушиваться к разговору Норфолка и Дадли, «старой гвардии» ордена. В лучшие свои годы они считались выдающимися полководцами, а сейчас брюзжали о том, что ряды славного рыцарства порочит и загрязняет недостойная и невоспитанная молодежь, которая, дескать, вымаливает себе доступ в мир настоящих мужчин дешевыми подвигами и льстивыми речами. Им вторил Бэкингем, яростно обличавший скорое восхождение к славе всяких выскочек и ничтожеств. Раздосадованный герцог заявил лорду Эссексу:

— Он готов раздать свои сокровища и должности зеленым мальчишкам, а не благородным дворянам! — У обоих мужчин на лбу красовались отметки от копья Майкла.

— Не обращай на них внимания, дружище, — наклоняясь к плечу Майкла, негромко произнес Саффолк. — То же самое они говорили и обо мне.

Стоило королеве Екатерине покинуть волшебный лес мерцающих светильников, как ночное пиршество, как всегда в подобных случаях, моментально превратилось в оргию, шумную и разгульную. Чувствуя, как бирюзовые глаза следят за каждым ее шагом, Рене решила последовать разумному примеру королевы. Вне всякого сомнения, даже не боящиеся солнца вампиры были и остаются по сути своей ночными хищниками; после заката их силы возрастают стократно, впрочем, как и жажда крови.

— Не уходи! — взмолилась Мэри. — Без тебя здесь будет скучно, а мне не хотелось бы оставлять Чарльза одного в обществе этих развратниц.

Сидевший напротив герцог Саффолк пил и смеялся вместе со Стэнли. Майкл, что было весьма любопытно, куда–то исчез. И вдруг свет, потускнев, стал приглушенным и рассеянным. К столам поспешили слуги, подавая блюда с инжиром, смородиной, изюмом, миндалем и засахаренными сливами, плавающими в бренди.

— М–м, до чего же вкусно, пальчики оближешь! Теперь ты точно должна остаться, Рене. Это уже стало традицией. Мы играем в День всех святых, крещенский сочельник и частенько даже в День святого Георгия, чтобы отметить победу святого над драконом. Кроме того, — Мэри обворожительно улыбнулась, — тот, кто выхватит из бренди больше всех изюминок, в течение года встретит свою настоящую любовь.

— Я уже нашла свою настоящую любовь, — ответила Рене.

— Есть еще одна традиция, — прозвучал у нее над плечом до боли знакомый глубокий голос. — В одной из изюминок спрятана золотая пуговица. Тот, кому попадется «счастливая ягода», может потребовать от любого в этой комнате исполнить свое желание.

Рене оттолкнулась от стола и вскочила на ноги. Глаза ее испуганно расширились. Теперь у нее попросту не хватило бы мужества выйти из комнаты.

Мэри улыбнулась.

— Добрый вечер, сэр Майкл. Да, вы совершенно правы. В каждой чаше есть одна «счастливая ягода».

Едва она успела договорить, как лакей поднес тонкую свечу к чаше, поджигая бренди. В темноте язычки синеватого пламени заплясали над всеми чашами, вызывая странное ощущение нереальности происходящего. Гости запели:

Вот он вдет с пылающей чашей,

Похоже, он намерен собрать обильную жатву.

Огненный! Дракон!

Он многих ужалит своим синим язычком.

Огненный! Дракон!

Потому что он хватает всех, кто тянется

За его любимыми сливами.

Огненный! Дракон!

Собравшиеся захлопали в ладоши и потянулись к чашам. За столами раздались восторженные крики и визг: придворные, обжигаясь, выхватывали цукаты из горящего бренди и совали их в рот. Мэри куда–то упорхнула. Сэр Майкл остался торчать за спиной Рене. Когда же девушка попыталась улизнуть, он обнял ее левой рукой за талию и притянул к себе.

По телу Рене пробежала волна жара, и принцесса почувствовала, что у нее закружилась голова.

— Отпустите меня, — выдохнула она. — Или я закричу.