Королевская кровь 5

   Моих сил хватило поблагодарить обеспокоенных коллег, попросить не оставлять других пациентов без внимания и, не переодеваясь, добрести до «уголка принцессы», откуда меня забрал Кляйншвитцер. Трясти меня начало уже в его кабинете, и флегматичный придворный маг как-то ловко и настойчиво заставил меня выпить склянку со знакомой успокоительной настойкой. Видимо, во дворце она пользовалась большой популярностью, и запасы всегда были под рукой.

   Зелье мне не помогло — я лишь отупела и оглохла на пару минут, которых хватило, чтобы дойти до Семейного крыла, — и там уже, за спинами гвардейцев, охраняющих вход в крыло, я начала хватать ртом воздух — голова снова закружилась, я прислонилась лбом к прохладной стенке и заплакала.

   Мне срочно нужны были родные, и я, пошатываясь, пошла по коридору, вытирая мокрые щеки, и одну за другой распахивала двери покоев сестер, отца. Хоть кого-то теплого, своего рядом, чтобы обнять, чтобы найти опору!

   Но везде было пусто. До студии, где наверняка сидели Каролина и отец, добираться сил не было. У последней двери — в детскую — я остановилась. Там взволнованно причитала няня, что-то ровно и успокаивающе говорил Мариан, а мальчишки рыдали в два голоса.

   Только меня там не хватало. Я развернулась и пошла к себе. Прогнала горничную, забралась с ногами на кровать и начала судорожно звонить сестрам. Телефон мгновенно намок, и я слушала звонки, всхлипывала и оттирала его ладонью.

   Открылась дверь — ко мне вбежала испуганная, растерянная Алинка. Губы ее дрожали — и я притянула ее к себе, заставив сесть рядом, обхватила, не переставая звонить, — и сестренка тоненько завыла мне в плечо.

   Ответила Ани.

   - Мы уже во дворце, Марина, - голос ее был сдержанным и немного злым. - Сейчас будем. Отцу я позвонила.

   Все собрались в моей комнате. И отец с Каролиной, и крепко обнимающий Василину Мариан. Кажется, только за счет мужа она и держалась — оперлась на него, прильнула, словно желая раствориться. И вытирая с лица слезы и почему-то поглядывая на молчащую Ани, рассказала о том, что произошло в Бермонте.

   - Луциус утверждает, что она в коме, а не умерла, - с неожиданной твердостью добавила она. - Тело осталось живо, хоть и ушло в звериную ипостась, значит, душе есть куда вернуться. Я верю, что так и будет.

   Что нам оставалось кроме веры?

   - Просто проклятие какое-то, - горько сказала я. - Может, и правда кто-то из предков провинился, и мы теперь расплачиваемся?

   Ани остро взглянула на меня и задумчиво опустила глаза.

   - Можно навестить ее? - жалобным голосом спросила Алинка и сняла очки. Глаза ее были красными, веки припухшими. Впрочем, мы все, кроме Ани, Мариана и отца, прижимающего к себе Каролину, выглядели не лучше.

   Василина покачала головой.

   - Пока нет, Алиш. После полнолуния я договорюсь с Демьяном о визите. Он обещал держать нас в курсе, но сейчас у него в стране такая политическая ситуация, что не до нас. И мы с Марианом уезжаем в поместье. Полнолуние послезавтра, не хочу лишних тревог.

   - Я продержусь здесь, Василина, - мрачно произнес Байдек. - Нет нужды, если это не вовремя.

   - Дети ведь тоже почувствовали, - кротко ответила она. - Им там будет спокойнее. Поедем, Мариан.

   Он взглянул на нее — и я почти услышала их разговор без слов.

   «Ты точно не из-за меня хочешь уехать?»

   «Из-за тебя тоже. Но и мне нужно прийти в себя, муж мой».

   - Но почему Пол так поступила? - расстроенно спросила Каролина. И снова Василина бросила на Ани быстрый взгляд, и снова от старшей повеяло холодом. Поругались? Что же там произошло такого, о чем нам не рассказывают?

   - Потому что Демьян ей так же дорог, как и мы, Кариш, - вдруг сказала я сипло. - А ради любимого человека можно многим пожертвовать. Хотя я бы очень желала, чтобы она выбрала другой путь. Васюш. - Сестра подняла на меня несчастные глаза. - Только не вини себя. Мы все упертые. Если Поля так решила, то никто не смог бы ей помешать.

   - Любовь — очень страшная вещь, - пробормотала Каролина.

   И я не могла с ней не согласиться.

   Мариан и Василина уехали наутро, забрав с собой мальчишек и Мартинку. А я заставила себя пойти на работу. Были плановые операции, Эльсен надеялся на меня — как я могла оставить его? Старый хирург, увидев меня, одобрительно хмыкнул и приказал готовить операционную. И я готовила — с гулкой головой и сухими глазами, — и подавала инструмент, и курила в перерывах, и заливалась кофе - и в минуты, когда эмоции захлестывали меня с головой, твердила себе: “Она жива. Вернется. Обязательно».

   Волна отчаяния откатывалась, чтобы через несколько часов - или минут — вернуться снова, и внутри меня росло уже знакомое напряжение, заставляющее скрипеть зубами и думать о качелях над бездной. О том, что позволит мне стряхнуть его безопасно для окружающих.

   По этой же причине я не хотела никого видеть. Старательно сдерживала свой злой язык с родными. Избегала Катю, хотя обещала встретиться с ней. И Марта — но он, послушав мой бесцветный голос, настойчиво произнес:

   - Я позвоню в воскресенье. И если услышу опять эти безнадежные ноты, приду выколупывать тебя из скорлупы.