Королевская кровь. Книга 10. Часть 1 [СИ]

За ректором, одетым в военную форму, о чем-то в редкие посещения тихо разговаривающим с герцогиней Симоновой у песочницы или у дома, а то и вовсе без стеснения обнимающим ее, наблюдать было непривычно и немного неловко. Но любопытства никто не отменял. Поляна, вздыхая, поглядывал туда, где они располагались, курил и ронял что-то типа: "Если бы я его так не уважал, я бы Катерину Степановну у него отбил, Матюха, обязательно бы отбил. А так уступаю. Надо старшим уступать, да?"

И сейчас друг попыхивал сигаретой и с мечтательным лицом наблюдал за леди Катериной и двумя ее девочками, которые копошились неподалеку в песочнице, сколоченной изнывающими от безделья охранниками.

— Слушай, Димыч, — сказал Матвей, присаживаясь и прикуривая. — Ты как далеко сейчас можешь выстроить Зеркало?

— В Иоаннесбург отсюда легко, — проговорил Поляна. Взгляд его мгновенно стал серьезным. — Дальше не пробовал, но, думаю, максимум — километров четыреста.

— И я так же, — невесело кивнул Ситников. — Значит, сдвоенный мы километров на семьсот осилим. Не больше.

— А тебе куда надо-то, Матюха? — осторожно поинтересовался Дмитро.

— Далеко, — проговорил Матвей. — Очень далеко.

Они помолчали.

— Не объяснишь? — так же осторожно проговорил друг.

— Не могу, — поморщился Матвей. — Да я и не решил еще, правильно ли это. Совет мне нужен. Думаю я.

— Важное что-то? — уточнил Дмитро.

— Очень, Димыч.

— Тогда не думай, а делай, — серьезно посоветовал Поляна.

Матвей не отвечал, решаясь. Докурил. Встал.

— Ты прав, — сказал он, доставая телефон. И, нажав на вызов, поднес трубку к уху.

Дмитро курил, не мешая и слушая приглушенные долгие гудки, которые доносились из телефона. И когда уже казалось, что сейчас связь оборвется, в трубке щелкнуло, и раздался знакомый голос.

— Да?

— Александр Данилович? — пробасил в ответ Матвей. — Мне нужна ваша помощь. Это очень важно. Вы сможете выслушать меня? — он покосился на Поляну, и тот понимающе сунул окурок в пепельницу и встал.

— Надеюсь, когда-нибудь я все узнаю, — буркнул он со вздохом и зашагал в сторону входа в бункер, то поглядывая на герцогиню с детьми, то оглядываясь на Матвея.

Через несколько минут разговора рядом с Ситниковым открылось Зеркало, из которого вышел Свидерский. Он пожал Матвею руку, заметил оглянувшуюся Катерину и, попросив "секунду", направился к ней.

Семикурсник нетерпеливо курил, глядя в сторону, но невольно прислушивался к разговору. Девочки Симоновой с радостными воплями бегали рядом со взрослыми.

— Совсем уставший, — тихо сказала Катерина.

— Вторые сутки после закрытия портала давим иномирян, — объяснил Александр Данилович. — Пока не пришли в себя, нужно отбросить от Лесовины как можно дальше. Сейчас перегруппировываемся, думал поспать, да вот, — по всей видимости, он кивнул в сторону Матвея, и Ситников едва удержался, чтобы не посмотреть на них. — Уже нужно мне уходить, Катя. Рад, что увидел тебя.

— Подожди, — попросила она. — Возьми хотя бы молока у Дорофеи. Хочешь, принесу?

— Принеси, — согласился Свидерский, и наступила красноречивая пауза.

— А меня поцеловать? И меня, — завопили девочки. Раздались смешки взрослых, и Матвей совсем отвернулся, не в силах сдержать улыбку.

— Ситников, — позвал его Александр Данилович. Матвей повернулся обратно. Катерина, оставив детей в песочнице, шла к дому — видимо, за молоком. — Я сейчас переговорю со старшим твоей группы, чтобы тебя не наказали за дезертирство, и пойдем.

ГЛАВА 8

10 апреля, Пески, Тафия, Четери

Владыка Четери, завершив дела и отпустив советников, подошел к окну. Солнце уже начало клониться к закату, но до сумерек было еще несколько часов. С реки Неру тек ветерок, и низко летали в небе чайки и ласточки, предсказывая к ночи дождь. Чет сам ощущал близкую грозу — и, не совладав с искушением, прыгнул в окно, разворачиваясь в дракона, и взмыл над белыми куполами и шпилями Тафии, подернутыми жарким маревом.

Он за несколько минут домчался до тяжелых свинцово-фиолетовых туч, которым до Города-на-реке было еще идти и идти, поднялся над ними, туда, где воздух был уже ледяным и насыщенным силой праотца-Инлия, завис на мгновения в кристальной тиши, раскинув крылья и зажмурившись, и с упоением нырнул в перекатывающиеся красноватыми и белыми сетками молний облака. Пусть молнии были вотчиной Красного воина, никогда они не тронули бы дитя воды и воздуха. А скорость, раскаты грома и щекочущий ноздри озон помогли сосредоточиться, обдумать то, что не мог сложить он на земле.

Вторую ночь после полета в Йеллоувинь Чету снились пауки. Море пауков, маленьких, с ноготок, в которое погружался он и не мог выплыть. Не страшны были им его клинки, и забирались они в уши и рот, царапали распахнутые глаза, хороня его под собой, не давая вдохнуть.

Мастер просыпался, глядел на спокойно спящую Светлану, и думал о том, что же ему показано и зачем. Значит ли это, что ждут его тысячи противников, или то, что совладать он с ними не сможет?