Королевская кровь. Книга 4

Тротт рванулся к потерявшему ориентацию от прыжков своего скакуна арбалетчику, взбежал по покатой хитиновой спине дергающегося богомола, увернулся от кинжала, вывернул руку — мужчина закричал визгливо от ломающихся костей и замолчал, глядя на всаженный ему в грудь собственный нож. На губах у него пузырилась кровь, и он медленно валился со спины охонга вбок, застряв в стременах. Макс выхватил меч, развернулся.

— Тебя же на кусочки порежут, тварь, — крикнул третий, главный, замахиваясь мечом. — Ты же подыхать будешь дооолг…

Он забулькал, держась за рассеченное горло, и упал — угроз за свою жизнь Тротт наслушался достаточно, и ничего нового ему сказать не могли. Потом пришлось убивать обожравшихся богомолов, вскрывая нервный узел в сочленении хитиновой брони. Себе оставить даже одного не решился, хоть это и ускорило бы движение — попробовавшие крови, они могли сорваться, а ему только страха быть сожранным ночью собственным транспортным средством не хватало. И уже потом пожалел, что не оставил хотя бы одного из нейров в живых — его можно было бы расспросить, и информация точно была бы вернее, чем полученная в харчевне.

Дальше он не рисковал, ушел в лес, и там на ближайшей ночевке оставил своего дар-тени. Путь к Лакшии предстоял долгий, а миром Лортах с его грязью, жестокостью, высокими травянистыми лесами и огромными насекомыми, Макс уже наелся досыта. Вернется еще, а если даже и промахнется, то Охтор все узнает и без него. Главное — не опоздать.

Утром, проснувшись в своей спальне, профессор мучительно приходил в себя. Чем дольше он находился в нижнем мире, тем труднее было удерживать контроль. И инляндец, шатаясь, пошел в лабораторию, снова набрал в игольницу репеллента и наколол на плече очередной защищающий знак. В вену пошла доза стимулятора, и только когда тонизирующее стало работать, в глазах просветлело.

Он еще успел постоять под обжигающим душем, щиплюшим вздувшуюся от уколов кожу на плече, выпить кофе, и только потом с облегчением вспомнил, что семикурсники уехали на практику, а значит, не надо идти в университет заниматься с ними. И хотя оставленная постель манила улечься и поспать хотя бы два часа, Макс оделся, аккуратно застелил кровать и ушел в лабораторию. Мир мог катиться ко всем чертям, а проекты нужно было заканчивать.

Глава 7

Полковник Майло Тандаджи, взбодрившись утренним совещанием и придав сотрудникам должное ускорение, еще раз просмотрел видеозаписи допроса проснувшихся демонят. В связи со срочностью дела пришлось выходить на выходных и лично проводить допрос — в присутствии ведущих следствие подчиненных, конечно. И сейчас он прокручивал запись, пытаясь найти то, что упустил при личном общении.

— Господин полковник, — к нему заглянул капитан Рыжов, — вы приказали зайти.

— Да, Рыжов, — Тандаджи поставил запись на паузу, — я определился с вашим следующим заданием.

Василий приуныл, и начальник некоторое время наслаждался сменами оттенков вины на его лице. Рыжов тяжело переживал свой провал в Теранови.

— Так вот, — продолжил тидусс, когда воспитательная пауза была закончена, — вы снова отправляетесь в Теранови. Будете работать при дипслужбе и докладывать мне о контактах с Песками. Работать, Рыжов, — добавил он сухо, видя, как капитан от радости чуть ли не с объятиями готов к нему рвануть, — а не поедать колобки и развлекаться с вдовушками.

— Я, может, жениться на Эльде хочу, — с некоторой даже обидой сообщил капитан. На слове «колобки» глаза его воодушевленно блеснули.

— Дело хорошее, — ледяным тоном поддержал его начальник, — новый опыт — это всегда прекрасно. Когда решите, «может» или женитесь, сообщите мне. Смелость требует поощрения.

Рыжов недоуменно и подозрительно посмотрел на невозмутимое начальство, но интересоваться, что тот имел в виду, не решился — отрапортовал «так точно» и удалился. А тидусс, воспользовавшись паузой (и вспомнив о рыбках, глядя на голодное лицо подчиненного), подкормил питомцев и снова включил запись.

Жена на удивление не ворчала по поводу его отлучек. Они с матушкой наперегонки шили будущему маленькому Тандаджи микроскопические детские вещи, хотя семья была в состоянии скупить несколько детских магазинов и не обеднела бы. Тидусс смотрел на пинетки и пестрые штанишки с сомнением — он уже успел забыть, какими маленькими рождаются дети.

Сейчас супруга взялась вышивать традиционный тидусский та-понти — огромный яркий платок с изображениями всех главных духов-покровителей, в который закутывали новорожденных сразу после появления на свет. Матушка, кажется, немного завидовала — касаться та-понти могли только материнские руки, но Таби проявила неожиданную мудрость и привлекла свекровь к выбору ниток и узоров. Так что дома воцарилась благословенная тишина, и — парадоксально, но начальнику разведуправления Рудлога даже немного не хватало привычного скандального фона.