Королевская кровь. Книга 4

— У тебя, полковник, видимо, выработалась привычка к боли, переросшая в потребность, — со смешком сказал ему Стрелковский, когда Тандаджи заглянул к нему поинтересоваться сроками поездки на Маль-Серену, выпить кофе — и неожиданно поделился семейными радостями. Хотя почему неожиданно? Игорь вывел его на разговор, спросив про здоровье супруги, про то, как отдыхалось, и не выносит ли она детские отделы. Майло понял, что разоткровенничался, только на последней фразе. И с уважением глянул на коллегу. Мастерство не растеряешь.

Или ему самому хотелось поговорить?

— А как твоя поездка? — спросил он, делая последний глоток обжигающего кофе. Поморщился — снаружи долбили машины, забивая сваи, разговаривать приходилось на повышенных тонах, и даже звукоизоляция кабинетов не помогала.

— Катались на лыжах, — коротко ответил Игорь. Тидусс выразительно молчал, глядя на него тяжелым следовательским взглядом, и Стрелковский усмехнулся и пояснил: — Дробжек устроила мне насыщенную физкультурную программу. Надо больше тренироваться — если б она была в форме, мой авторитет, и так пошатнувшийся, упал бы ниже некуда.

— Посоревнуетесь в заплывах на открытой воде, — ехидно буркнул Тандаджи, понявший, что ему ничего больше не расскажут. — Когда поедешь?

— Сейчас посмотрю срочные дела, — Игорь кивнул в сторону папок, — и рассчитаю время. Может, завтра. Тебе бы тоже семью вывезти хоть на выходные, Майло.

— Некогда, Игорь, — проговорил тидусс и блеснул глазами, — сам-то когда на моем месте был, сколько выходных не на рабочем месте провел?

Стрелковский пожал плечами. Он не стал говорить, что дома ему делать было нечего. А здесь всегда рядом была королева. Спала, обедала с семьей, отдыхала в парке, принимала делегации. У нее тоже не было выходных. И пусть он сидел в своем кабинете, а она жила своей жизнью в противоположном крыле — он всегда ощущал ее. Чувствовал, когда она здесь. Одергивал себя, чтобы не искать встреч.

— Что с твоими демонами? — поинтересовался он. — Продвинулся?

— История простая, — сказал Тандаджи уныло. — Ничего, что бы позволило сделать скачок в расследовании, мне задержанные не поведали. Отец старшего из темных, Рудакова Эдуарда, оказался год назад в затруднительной ситуации. Студент учился платно, и встал вопрос о том, что придется прекращать учебу. И внезапно в знакомых их семьи оказался Соболевский, который выручил деньгами и предложил оплачивать дальнейшее обучение. Объяснил свою заинтересованность тем, что видит в студенте потенциал и что после окончания учебы Рудаков может отработать долг у него в компании как наемный маг.

— И родители, конечно, проглотили нелепое объяснение, — сумрачно произнес Стрелковский. — И мысли, что можно найти мага прямо сейчас, не тратя денег на недоучку и не ожидая окончания университета, в голову не пришли.

— Может, и пришли, — равнодушно сказал Тандаджи, — но сам знаешь, деньги — великий аргумент, особенно если другого выхода нет. Так что продали нашего студента с великой охотой.

— Поползновений к мальчишке со стороны Соболевского не было? — поинтересовался Игорь.

— Нет, — тидусс покачал головой, — никакого сексуального уклона, хотя это было одной из версий. Я специально включил это в допрос, потому что, по словам участников заговора, женщин рядом с Соболевским они никогда не наблюдали. Хоть он и был постоянным объектом охоты со стороны желающих отхватить богатого мужа, но никому знаков внимания не оказывал и ни с кем не спал — прислуга утверждает, что на их памяти у него любовниц не было. По борделям тоже не ходил. Разве что Зеркалами и тайно.

— Нет, — медленно сказал Стрелковский. — Это какая-то особенность у темных, Майло. Смитсен тоже не имел связей — ты сам мне отчеты строчил, помнишь?

— Да толку с этого знания, — с толикой неудовольствия отметил Тандаджи, — если по отсутствию женщин определять одержимых, то ты будешь главным подозреваемым, друг мой.

Игорь Иванович раздраженно глянул на коллегу, но тут в двери кабинета постучали, и заглянул один из следователей.

— Господин полковник, — оба «господина полковника» посмотрели на него, и тот запнулся, — господин Тандаджи, простите, но готов отчет по контрабанде. Вы приказали на совещании сообщить, как только закончим.

— Дела бы вы так заканчивали, как бумажки писали, — уничижающим голосом произнес начальник разведуправления, и следователь сделал очень покаянное лицо. — Через пятнадцать минут в мой кабинет, Стецкин.

— Так точно, — обрадовался отсрочке экзекуции подчиненный и исчез. Тандаджи наморщил лоб.

— Мы говорили о моих женщинах, — угрожающе напомнил Стрелковский.

— Об их отсутствии, — небрежно уточнил педантичный тидусс и мудро вернулся к теме: