Королевская кровь. Книга 5

— Мне не было легко, Ани, — сердито ответила королева. — Мне и сейчас не легко. И решение далось мне очень тяжко. Будь у меня хоть капля сомнений в том, что она сможет выжить без своего Демьяна… я бы дрогнула. Ты же видишь, как я категорически против Марининой увлеченности Кембритчем. Я не вижу там любви, одно упрямство и стремление к острым ощущениям. И он не кажется мне достойным кого-либо из семьи.

Ангелина задумчиво покачала головой, а Василина продолжала:

— Но даже при том, что я не вижу любви, если бы она хоть слово мне сказала… но она не может. А с Полиной… ну все же очевидно, Ангелина. Посмотри на отца. После смерти матери он так и не ожил. Существует, а не живет. И задержали его здесь мы. Не будь нас — как думаешь, что бы он сделал? А что бы ты сделала, если бы мы все погибли?

— Я бы не остановилась, пока не отомстила бы всем причастным, — ровно ответила Ани.

— А потом? — грустно спросила королева.

— Жила бы, чтобы не прервался род Рудлог, Вась.

Василина вздохнула и встала.

— Ты невозможно упряма.

— И ты, к моему удивлению, — сухо улыбнулась старшая Рудлог. — Василина. Не тревожься. Я могу быть сердита, но я не перестану любить тебя. В конце концов ты королева и я обязана смириться с твоим решением.

— Ну зачем ты так, — расстроенно спросила Василина. — Разве я хоть одним словом или делом обратилась к тебе как повелительница, а не как сестра?

— Нет. Прости. Хотя, — Ани пожала плечами, — и стоило бы. Тебе нет нужды щадить меня, Василина, ты не обидишь меня.

— Даже если решу выдать тебя своей волей замуж? — опасно поинтересовалась королева.

Старшая Рудлог улыбнулась холодно и выразительно глянула на сестру. И та улыбнулась в ответ — они друг друга поняли. И Ангелина продолжила, словно не было этой паузы:

— Вот, например, сейчас ты мне нужна как королева, ваше величество. Можешь договориться с Хань Ши о частной встрече со мной? Никакого официоза, короткий разговор.

— Что ты придумала еще, Ани? — с тревогой спросила королева.

— Я хочу убедиться, что проклятия не существует, — ровно ответила старшая Рудлог. — Мне надоело, что с нами происходят несчастья, я не верю, что это совпадения, Вася. А у Хань Ши есть возможность дать страждущим задать вопрос. И получить ответ. Потому что если оно есть — я сделаю все, чтобы снять его. И защитить вас.

— Разве там не требуется какая-то чудовищная оплата? — Василина задумалась, с сомнением наморщила лоб. — Я смутно помню, но говорили, что за вопрос колодцу то ли двадцать лет жизни отнимается, то ли что-то очень дорогое спрашивающему. Ты не помнишь?

— Слухи, — усмехнулась принцесса Ангелина. — Чтобы не было толп желающих.

Василина настороженно всмотрелась в невозмутимую, уже пришедшую в себя сестру и неохотно кивнула:

— Я поговорю с ним на совете, — она огляделась. — Ну что? На ужин? Успокаивать родных, что мы живы и не убили друг друга?

— Да, нужно, — Ани пошевелила ногой кусок ковра. — Сейчас. Вызову горничную, пусть организует уборку. И приду.

Сестры разошлись. И ни одна из них не показала другой, насколько тяжело им дались прошедшая вспышка и разговор.

ГЛАВА 6

Блакория, среда, 24 декабря

Не все королевские дворцы и военные объекты охранялись так же надежно, как владения профессора Черныша. Один из старейших магов Туры давно выбрал для проживания север Блакории. Выкупил у государства узкую долину, треугольником вклинивающуюся в горный массив — склоны вокруг были высокие, обрывистые, неприступные. Единственный вход в долину перегородил щитами, взломать которые могли один-два человека в мире, и выстроил себе в горлышке ущелья удобный и функциональный дом, из которого каждый день ходил на работу в институт в Дармоншире и обратно. Данзан Оюнович не терпел лишних людей в доме, но иногда брал учеников, которые жили рядом, в небольшом коттедже.

Здесь и нашли прибежище потомки Черного жреца.

Мировой гений, обладатель стольких ученых степеней, что и не сосчитать, предмет восхищения и подражания среди молодого поколения стихийников, Данзан Оюнович Черныш был человеком, ставящим науку во главу угла. Если бы ему предложили в нескольких словах озвучить свой жизненный принцип, то он бы, не задумываясь, ответил: «Нет ни добра, ни зла, есть только целесообразность». И еще: «Нет проблемы, которую не может решить человеческий разум».

— Ты иногда вызываешь у меня желание тебя уничтожить. Для спасения мира, — как-то сказал ему давний друг и соперник, Алмаз Старов.

— Для спасения мира я делаю куда больше, чем ты, носясь со своей обсерваторией, — насмешливо и едко ответил Данзан Оюнович. — Не лицемерь, Алмаз, мы оба знаем, что часть моих опытов и исследований была бы отвергнута широкой общественностью — хотя плодами оных опытов общественность с удовольствием пользуется, стыдливо закрывая глаза на процесс.