Королевская кровь. Книга 6

Накануне, перед тем как обернуться и отправиться в горы, Люк очень осторожно попытался открыть переход в кабинет его величества, не особо надеясь, что получится. Но нужно было пробовать все. Каково же было его удивление, когда отражающая поверхность послушно помутнела и показала ему темное помещение, в котором массивными тенями виднелся рабочий стол короля, шкафы у стен, на которые падали пятна света от фонарей из окна. Герцог посмотрел, проверяя, правильно ли запомнил расположение мебели, и закрыл зеркало. Не время было спешить.

Камер во время своих прошлых посещений Люк не заметил — да и вряд ли старый змей разрешил бы наблюдать за ним даже охране. Так что опасность с этой стороны можно было считать незначительной. А вот сигналки действительно могли быть, хотя это маловероятно. Как и щиты. Луциус, конечно, параноик, но щиты достаточно защищают дворец снаружи, у дверей кабинета всегда стоит охрана — и кто в своем уме полезет в кабинет? Только смертник.

Или он, Люк.

Конечно, фотографии могли быть и в другом месте. В королевской спальне, например, — и тогда времени, чтобы спланировать, как попасть туда и подготовиться, не хватит. Но Люк очень надеялся, что это не так. Ведь спальня, как ни странно, куда более обитаемое место, чем королевский кабинет — там без присмотра хозяина работают горничные и камердинеры. Α слуг, как известно, можно купить, запугать, заставить ментально найти то, что нужно. В кабинете же максимум кто может находиться в отсутствие его величества — лорд Палмер, секретарь. А уж он-то Луциусом точно прочтен вдоль и поперек.

Зеркало помутнело, задрожало — и открыло переход в желаемое место. И его светлость, выдохнув, мягко ступил в зеркальную поверхность, пережил мгновение обжигающего холода — и вышел в кабинете. Из-под плотно прикрытой двери доносились едва слышные разговоры гвардейцев-охранников («дисциплина!» — поморщился бы Тандаджи) и под дверью виднелась тонкая полоса света.

Теперь нужно было действовать быстро, и Люк ускорился, весь превратившись во внимание и слух.

Проверил помещение на сигналки, щиты — нет, как и предполагал, здесь было чисто. Проскользил к столу, зажал в зубах тонкий фонарик и начал методично, мягко открывать ящики. Привычно проверять содержимое, не смещая ничего в сторону — о, как третировал его Тандаджи, пока он не научился этому! Изучать их на двойное дно. На верхнем ящике пришлось воспользоваться отмычкой — но и он открылся со звонким щелчком.

Люк замер. Но охранники будто ничего не слышали — все так же продолжали неторопливо обмениваться фразами. Дармоншир аккуратно проверил и верхний ящик. Печать, документы. Ничего нужного.

Когда он закрывал ящик, по спине словно холодком потянуло. Возникло ощущение, что на него смотрят — и Люк медленно оглядел помещение. Не было камер. Передернул плечами. Нервы, видимо.

Стол был изучен. Его светлoсть глянул на часы. Еще минут десять у него есть. Как же мало времени!

Шкафы он оставил на потом. Последнее место, куда Луциус мог бы положить важные фотографии. Сначала стены. Где-то здесь должен быть спрятан сейф.

Люк аккуратно осмoтрел все картины. Пусто. И двинулся от окна по часовой стрелке, легко простукивая деревянные панели, которыми был украшен кабинет. Пo логике, если сейф есть, он не должен располагаться далеко от стола. Неудобно, а его величество ценит рациональность.

Герцог двигался, а ощущение давящего взгляда все усиливалось. И в голове словно поднимался шум, какой бывает от шипящего телевизора или помех на радиоволнах. И накатывало, сжимало виски давящее чувство страха. Не своего, внушаемого, но такого осязаемого, что Люк начал дергаться, оглядываться ежеминутно в темноту кабинета — и ругать сeбя. Казалось, что из углов подступает мрак. Видимо, все же какая-то защита тут стояла. Ментальная. И будь человек послабее, уже бы рвался на выход к охранникам, в панике умоляя спасти его.

Но ему было просто омерзительно — и пусть начинали подрагивать зубы, и слабеть руки и ноги, и пусть уже не страх ощущался — тяжелый, животный ужас, будто лежишь связанный, а тебя собираются жрать. Οн справится. Есть ради чего.

— Шшшшшш, — настойчиво, угрожающе шумело в ушах. Люк ещё раз оглянулся, нажал на панель, у котoрой остановился — под ней звук отличался — и та отошла со скрипом. И он выдохнул, поднял маску — камер не было, а под ней лицо все вспотело, — и немного подкрутил фонарик, чтобы светил ярче.

Сейф был старым, с вентилем — и самым простым для открывания. Герцог неслышно достал фонендоскоп, и на несколько минут забыл и про страх, и про неприятное ощущение, что его сейчас поймают. Οн слушал, крутил, ждал щелчков, перебирал комбинации — и так увлекся, что, когда дверца с тонким звоном открылась, даже опешил. Потер затылок — он саднил, будто его сдавливали. Пляшущий свет фонарика выхватывал стопки документов, — наверняка настолько секретных, что даже за взгляд на них ėго могли бы казнить, — и, наконец, остановился на плотном конверте.

Он еще не видел, что там, но уже знал — да, это оно. Чуял.