Королевская кровь. Книга 9

Огонь в огне лениво ворочается, меняется, мечется, смотрит тысячей глаз, обнимает тысячей жарких потоков. Гигантская фигура в алой и золотой тьме светится золотом, как и ты сама, и ты зависаешь перед ней в эйфории, чувствуя, как струятся сквозь тело потоки первородной стихии.

Дошла.

Ты двигалась вниз, в раскаленные недра Туры, целую вечность, почти потеряв себя. Забыв, как пахнут твои дети. Как ярки цветы летом, как сладок поцелуй мужа и крепки его руки, как ощущается ток воды и земля под ногами, как овевает лицо ветер. Почти потеряв себя, много раз переходя от отчаяния к яростной решимости и обратно, задыхаясь от одиночества и страха умереть — но ты все-таки здесь.

"Маленькая огонек. Смертная дочь Отца. Ты пришла".

Голос огня как вибрация, что сотрясает тело, заставляет распадаться на частицы и вновь собираться. Голос огня как ласковое поглаживание матери. Как объятия отца, которого ты почти не знала.

"Ты звал, и я не смогла не прийти. Но мне страшно здесь. Так страшно".

"Не бойся, — рокочет он ласково. — Здесь нет тебе зла".

Ты сама растворена в огне, потеряна во времени и пространстве. И тело — золотое пламя, и мысли — алые всполохи энергии.

"Зачем ты звал?"

Алое марево волнуется, скручивая чудовищным давлением и снова отпуская. Тягучая стихия, опасная, горячая. Столько силы, что не выдержать. И все же ты выдержала. Спустилась вниз, в пылающую плотную тьму, ощущаемую алой и золотой, нашла того, кто звал, кто может помочь.

"Я слабею. Все вокруг слабеет. Без тебя мне не выбраться наверх, огонек".

"Что мне сделать?"

Огромный пламенный зверь облетает ее — огонь в огне, сжатая живая стихия в бушующей стихии.

"У тебя вкусная кровь".

"Я дам тебе столько крови, сколько захочешь".

"Не обещай так, — вдруг буйно ревет пламя, ощериваясь тысячами оскалов. — Не искушай взять твою жизнь"

"Но ты же не возьмешь?"

Зверь взмахивает гигантскими крыльями, и ты вдруг понимаешь, как он одинок. Ты никак не можешь понять, на кого он похож — потому что облик его постоянно меняется.

"Ты первая, кто пришел сюда, ко мне. Я бы хотел, чтобы ты осталась".

"Мне тут тяжело, — объясняешь ты, разводя пылающими золотом руками. — Я слишком слаба для такой глубины".

Пламя тяжело вздыхает. Пламя плачет горючими жаркими слезами — и ты протягиваешь руку и гладишь его морду, похожую сейчас на морду гигантского быка с огненной гривой. Одна ноздря этого быка больше тебя в десятки раз.

"Я знаю, маленькая огонек".

"У меня наверху дом и семья. Дети. Я скучаю по ним".

"Я не заберу тебя, — вибрирует стихия. — Не бойся. Здесь нет тебе зла".

Он снова тих, величественен и спокоен — изменчивое пламя, быстро гневающееся и быстро остывающее, стихия, жестокая и нежная, как дитя. Огненная грива струится в золотой тьме на сотни километров, белые глаза его печальны и любопытны, как у оставленного родителями ребенка. И материнская душа не выдерживает.

"Я буду спускаться к тебе, обещаю. Хотя бы раз в месяц".

Распахиваются по сторонам крылья-потоки, способные закрыть, наверное, пол-Рудлога. Огромная птица воркует и осторожно касается тебя клювом.

"И потомкам накажу, — добавляешь ты, вспоминая, как коротка человеческая жизнь. — Только сначала нужно победить врага. Ты поможешь?"

"Я потеряю много сил, — гудит пламенная птица и прижимает к голове острые алые кошачьи уши размером с гору. — Нужно будет отдыхать. И тебе тоже. — Она сокрушенно бьет хвостом и окончательно превращается в гигантского гепарда. — Но помогу".

Ты улыбаешься и тоже плачешь от облегчения. Слезы похожи на капли янтаря, которые уносит пламенный поток, — и гепард осторожно ловит их огромным языком.

Ты скучаешь по детям и мужу. Устала бояться. И устала искать того, кто зовет.

"Почему ты сам не пришел ко мне?"

"Я ослабел после того, как помог тебе. Здесь теплее и больше сил".

Он подныривает под тебя — и вот ты уже лежишь на его загривке, обнимая пылающую холку руками.

"Что мне делать?"

"Сейчас держись. А потом тебе нужно будет дать мне еще крови".

* * *

Пятое апреля, Виндерс, Марина

На второй день работы в виндерском госпитале ко мне присоединилась Рита — леди Лотта верно сказала, что младшая Кембритч тоже не усидит дома. Она пришла помогать на приеме раненых, но ее отправили в родильное отделение. Что делать, дети не перестают рождаться во время войны.