Королевская кровь. Книга 9

— Алина, простите за эту сцену, — слова давались тяжело. — Я не хотел вас напугать. Поднимайтесь. Заночуете в доме, я покараулю у двери. Вам ничего не угрожает, клянусь.

Спина ее чуть расслабилась, но принцесса с отчаянным мычанием зарылась лицом в руки и замотала головой.

— Алина, — настойчиво позвал он.

Принцесса снова застонала в ладони.

— Уйдите, лорд Тротт, — попросила она невнятно. — Мне так стыдно.

— Мне тоже, — буркнул он.

— …мне теперь стыдно на вас смотреть, профессор, — продолжала она, не слушая его. — Я, — добавила она отчаянно, — наверное, никогда больше не смогу на вас посмотреть.

— Ну, — пробормотал он, чувствуя себя идиотом, — когда-нибудь наверняка сможете. Не сразу, конечно. Но поймите вы, вам нечего меня опасаться. Я вас не трону.

— Вы бы себя видели, — она передернула плечами. — Я думала, вы меня там прибьете. А я не хотела подглядывать, — сердито выпалила она и подняла блестящие зеленью глаза.

Вам нужно было выбрать другое место, профессор. Если уж вы используете этих несчастных женщин.

Макс от облегчения привалился плечом к стене сарая. Слава богам, она ничего не поняла.

"Да она и не могла понять, — подумал он устало, посмотрев в невинную чистоту ее сердитых глаз и отводя взгляд. — Девочка шестнадцати лет. Что она способна понять? Что не собирался этого делать, а потом уже и не мог уйти ни в какое другое место, потому что ее видел и хотел?.."

Он со злостью мотнул головой, сунул руку в бочку с дождевой водой и медленно провел мокрой ладонью себе по лицу, прогоняя непрошеные мысли.

— Я обещаю, больше этого не повторится, — сказал он сдержанно.

— Больше не будете делить с ними постель? — со странным глухим упреком спросила Алина.

— Не забывайтесь, Богуславская. Это вас не касается, — буркнул он, искоса поглядев на нее.

— Не касается, — зло и звонко произнесла принцесса и дернула крыльями. — Спасайте, кого хотите, живите, с кем хотите.

— Что за приступ детской ревности, ваше высочество? — сухо поинтересовался Тротт. Алинка, задохнувшись от эмоций и яростно сверкая глазами, вскочила. Сорочка была ей до бедер, и Тротт отвел глаза.

— О чем вы? Я очень зла на вас, профессор, потому что думала — вы цивилизованный человек, ученый. А вы заставляете этих женщин обслуживать вас. Как рабовладелец.

Макс раздраженно посмотрел на нее.

— Они мне не рабыни, — резко ответил он. — Что за фантазии, Богуславская?

— Фантазии? — Алина гневно сжала кулаки. — Вы пользуетесь ими, когда хотите. Бедные… одна слепая, вторая почти немая. Как вы можете использовать их?

— Я никого не заставляю, — бросил он жестко.

— А они могут отказаться? — спросила принцесса свистящим шепотом. — Могут? Они полностью от вас зависят, от вашего расположения — и у них нет никакой свободы выбора. Да они и не откажутся — они ноги вам готовы целовать за то, что вы их спасли, и другой жизни не знают. Но то они, а вы? Человек другого мира, другой эпохи. Как вы вообще можете? Они и так несчастные. Я думала, это ваш дар-тени так поступает, но ведь вы тоже, тоже.

— Вы глупый ребенок, — раздраженно произнес Тротт сквозь зубы, — который сует нос в отношения взрослых. Вырастете, поймете. Если повезет, и вы выживете здесь.

— Я не ребенок, — проговорила она угрожающе и низко. — Запомните это, наконец. Мне через месяц семнадцать. И даже если я слишком мала, я способна понять, что то, как вы поступаете, — это недостойно. Вы могли бы просто им помогать.

— В этом мире просто не помогают, — рявкнул он. — Да и в нашем это случается только в фантазиях романтичных девочек. За все всегда нужно платить.

— Вы и мне помогаете, — принцесса тоже почти кричала. — Так, может, и с меня потребуете такую оплату?

В течение нескольких секунд стояла мертвая тишина — в которой было слышно только злое дыхание Богуславской.

— Что за чушь вы несете? — процедил Тротт, зверея. Тон его стал ледяным — и он схватил Богуславскую за подбородок, заставляя смотреть на себя, выругался очень грязно. — Что. За. Чушь. Вы несете? Разве я позволял себе… — он запнулся о понятную только ему правду и снова выругался, зло дернув головой.

Алина молчала, глядя на него широко распахнутыми глазами. Непонимающими. Сглотнула, опустила взгляд вниз — Макс остро почувствовал, что почти раздет и шагнул назад, убрав руку. Щеки ее начали краснеть, и в темноте румянец ощущался горячим, стыдным.

— Идите в дом, Богуславская, — тем же ледяным голосом приказал он. — Очень надеюсь, что наше путешествие не затянется. Вы уже надоели мне до чрезвычайности.

— Может, вам повезет, и меня убьют раньше, — с неприсущей ей ядовитостью проговорила принцесса. Голос ее дрожал от обиды, по щекам побежали слезы. — Вот тогда и освободитесь. От вашей надоедливой ноши.

— В дом, — свистяще и яростно повторил он. — Иначе, клянусь, я отнесу вас туда и запру. Как нецивилизованный человек и рабовладелец.

Принцесса зло фыркнула, вытерла щеки и задрала нос.

— Я не только смотреть на вас, я и говорить с вами больше не хочу, профессор, — звенящим голосом заявила она.

— Наконец-то я побуду в тишине, — процедил он. — В дом.