Королевская невеста-затворница (ЛП)

— Авентина настоящая выгребная яма, — бормочет он. — Зачем ты говоришь мне о других женщинах накануне нашей свадьбы? — его язык скользит по влажным лепесткам моего лона, отчего у меня перехватывает дыхание. — Принцесса Авентины наверняка не такая вкусная, как моя принцесса Халла.

— Значит… я нужна тебе, чтобы согревать твою постель?

Матиор снова рычит. Грозный звук дрожью проносится по моему телу, вызывая стон.

— Я женюсь на тебе, потому что ты моя. С того самого дня, когда спасла мне жизнь. Я люблю тебя, Халла. Все эти долгие шестнадцать лет я сражался в бесчисленных битвах, оттачивал воинское мастерство, чтобы стать Первым воином. Я знал, что только став королем, смогу заполучить тебя. Нет ничего важнее, чем ты, моя принцесса, — шепчет Матиор, дразня пальцем нежные складки лона. — Неужели ты думаешь, что мне не советовали заключить политический брак? Что не нашлось бы другого способа подавить восстания в Ишреме?

Меня захлестывает чувство вины.

— Ох, но…

— Никаких «но», — перебивает меня Матиор. — Я никогда тебя не предам. Теперь ты моя. Скажи, что выйдешь за меня замуж. — Он сидит передо мной на коленях, его горячее дыхание щекочет разгоряченную ласками кожу, но во взгляде нет ничего игривого.

— Я люблю тебя, — шепчу ему. Кажется, невозможно так быстро влюбиться, но с каждым днем мои чувства только крепнут. — Но мне бы хотелось, чтобы ты поступил так, как будет лучше и для циклопов, и Ишрема.

— Дело совсем не в циклопах, — отвечает Матиор и принимается ласкать мой клитор. — И не в Ишреме. Я женюсь на тебе, потому что безумно желаю. Хочу, чтобы ты принадлежала мне и телом, и душой. Хочу видеть в твоих глазах ответный огонь желания.

— Я хочу тебя.

Он смотрит на меня каким-то совершенно диким взглядом, полным радости и страсти.

— Тогда скажи, что станешь моей женой. Пообещай, что не будет больше никаких сомнений и страхов.

— Я твоя, — отвечаю, сдаваясь на милость упрямого победителя. Признание легко слетает с губ, словно я всегда об этом знала. Злые слова старухи на время заставили меня усомниться в себе, в Матиоре, в наших чувствах, но теперь я отчетливо вижу правду. Вижу любовь в его глазах, и это так прекрасно. — Ох, Матиор. Мне так страшно быть счастливой.

— Не бойся, — говорит он, осыпая поцелуями мое лоно. — Я с тобой.

— Мне нужно… — выдыхаю я. И тут же забываю, о чем хотела сказать, стоило Матиору щелкнуть языком по клитору. — Я… ох… Матиор, подожди. Разве нам не нужно готовиться к свадьбе… о, боги милосердные. — Он начинает легко водить языком вокруг чувствительной плоти, вырывая очередной стон из моей груди.

— Позже. Хочу тебя, нет сил ждать до свадьбы. А сейчас я собираюсь заявить права на любимую женщину, пока она снова не передумала, — отвечает Матиор, кружа пальцев вокруг входа в лоно.

Чувствую пустоту внутри и боль, настолько дикую, что тело непроизвольно извивается на постели, бедра приподнимаются, желая найти спасение в сладких прикосновениях.

— Прямо сейчас.

— Но ваши обычаи…

Горячий рот Матиора снова прижимается к моему естеству.

— К черту обычаи. Пусть смеются над своим королем, потому что он потерял голову от любимой невесты. Это совсем не важно, главное, я получу тебя. Да и какое мне дело до того, что они думают?

Я задыхаюсь, хватаю его за волосы, когда он ласкает мое лоно. Это так восхитительно, безумно приятно, и все же:

— Нет.

Матиор отстраняется и удивленно смотрит на меня:

— Что?

— Ты же сам говорил о том, как важны обычаи для твоего народа. Давай не будем нарушать традиции. Всего несколько часов ожидания — это не так уж и много. — Я нежно глажу его по щеке, касаюсь шрама и нарисованных на лице символов. — Для меня это большая честь.

Матиор на мгновение задумывается, но по выражению лица становится понятно, что отпускать меня он не намерен.

— Халла…

— Хочу тебе напомнить, что из-за тебя мне уже пришлось предстать обнаженной перед уважаемыми людьми Ишрема.

Матиор весело смеется.

— Хорошо. Согласен. Свадьба пройдет как и было запланировано. И пусть все знают, что воля моя крепка. — Он в последний раз целует мое лоно, тяжело вздыхает и поднимается на ноги.

— Ну что, пойдем наконец поженимся? — говорит Матиор и помогает мне встать и поправить одежду. Я вся перепачкана красной краской, а у него размазались символы на теле. — Думаю сначала, нам нужно привести себя в порядок.

— Опять задержки, — недовольно бормочет Матиор. — Но без поцелуя не уйду. — Он притягивает меня к себе, и мы долго целуемся, пока хватает дыхания. Отстранившись, он стирает у меня со щеки красное пятно. — Теперь понимаю, зачем нужны эти символы: чтобы все знали, что воин не касался невесты до церемонии.

Я снова заливаюсь румянцем.

Матиор гладит меня по щеке.

— Поспеши с омовением.

— Конечно, — обещаю я. Все сомнения исчезли, теперь я больше всего на свете хочу выйти замуж за этого человека и узнать, что ждет нас в будущем. Я хватаю Матиора за руку, когда он уже собирается уходить, и целую костяшки пальцев. — Прости, что напугала тебя.

— Если я еще раз к тебе прикоснусь, мы не покинем эту комнату, — предупреждает он, но не пытается высвободить руку.