Королевская невеста-затворница (ЛП)

Я хихикаю и, решив немного похулиганить, провожу языком по загорелой коже и тут же отпускаю его.

Глава 13

ХАЛЛА

Свадьба — важное событие в жизни каждой девушки. С самого детства мы мечтаем о любящем женихе, красивом платье и пышной церемонии.

Свадьба — чудесное событие, которое остается в памяти навсегда. Однако собственную я помню очень смутно. Тяжелые деревянные двери, гости, священники, благословения и клятвы — все как в тумане. Ритуальные песни циклопов, радостные поздравления и даже моя собственная коронация — на тот момент ничего не имело значения, кроме Матиора, его поддержки и любви.

В голове настойчиво билась одна мысль: поскорее вернуться в свои покои с теперь уже мужем и закончить то, что мы с ним так не вовремя начали.

К тому же, сам Матиор никак не способствовал обретению рассудка совершенно околдованной им невесты. Все время брал меня за руку, ласково поглаживал похолодевшие от волнения пальчики, целовал, украдкой касаясь языком костяшек. С лица не сходил яркий румянец на радость разгоряченной и счастливой толпы.

Теперь я полноправная королева объединенных земель циклопов, Ишрема и Адассии. Но стать женой Матиора для меня оказалось намного важнее.

В его взгляде океан нежности, в улыбке — целый мир. Мы сидим на тронах, взявшись за руки, почти не обращая внимание на вереницу послов, спешащих выказать свое почтение и поздравить с бракосочетанием. Лошади и изысканные блюда, золото, драгоценности и экзотические пряности из далеких стран — нет богатым дарам конца и края; хрустальная флейта из самой Цитадели, прекрасные шелка и лучшие сорта зерна из Глистентиды, пара искусно выкованных стальных мечей из… Авентины.

Матиор бросает на меня веселый взгляд.

Думаю, стоит сразу же припрятать этот несомненно ценный дар куда подальше. И нет, дело совсем не в ревности. По крайней мере мне так хочется думать. Ведь как я могу ревновать, если сама предлагала Матиору жениться на их принцессе?

Столы ломятся от великолепных блюд. Как и положено, пробую каждое, но не чувствую вкуса. Как вообще можно на чем-то сосредоточиться, когда рядом сидит желанный мужчина и смотрит так, словно хочет съесть? Интересно, все ли невесты испытывают что-то подобное в этот день? В голове сплошная путаница из жарких картинок из памятной книжки, мыслей о предстоящем и воспоминаний о прошлой ночи, приправленных волнением, чисто девичьим страхом невинной девушки перед неизвестностью и… каким-то радостным предвкушением.

— Пойдем, — шепчет самый любимый голос на свете. — Нам пора.

Словно в трансе, послушно вложив ладошку в протянутую руку, медленно поднимаюсь на ноги. Зал взрывается радостными криками. Всюду счастливые лица: ни ненависти, ни страха, ни следов былой вражды, только всеобщее веселье и ликование. Если и есть несогласные с моим выбором, то совсем немного. Возможно, со временем их и вовсе не останется.

Но сейчас это волнует меня меньше всего. Решение принято, отступать некуда, да и незачем, ведь я счастлива. От любви и восторга кружится голова. Взявшись за руки, мы с Матиором чинно выходим из зала.

Коридоры старого замка кажутся бесконечными. Сердце пропускает удар.

«Куда мы идем? Мои комнаты совсем в другой стороне», — возникает в голове паническая мысль. Но тут вспоминаю, что моя кровать, конечно, прекрасна, но слишком мала для двоих. Я стала женой и больше никогда не буду спать одна.

Мы несемся по длинному коридору, ведущему в до боли знакомое крыло замка. Здесь располагались королевские покои. Крепче сжимаю руку Матиора, пытаясь справится с эмоциями. Не знаю, смогу ли войти в комнаты отца вместе с мужем-циклопом. Почему-то это кажется неправильным.

Но, не доходя до королевской опочивальни, сворачиваем в соседний коридор. Испытывая огромное облегчение, интересуюсь у Матиора, куда мы направляемся.

— В покои посла, — отвечает он, но, заметив выражение моего лица, решает пояснить: — Как бы я ни относился к твоему отцу, занимать его комнаты мне показалось неправильным. Думаю, когда родится малыш, сделаем там детскую.

— Малыш?

— Не сейчас, конечно, но надеюсь, что очень скоро, — самоуверенно улыбается Матиор.

Меня пробирает дрожь беспокойства.

— Возможно, я слишком стара…

— Глупости. Тебе тридцать три, а не восемьдесят три. — Не желая привлекать лишнее внимание к нашему разговору, Матир наклоняется ко мне поближе и продолжает: — На сколько мне известно, моя мать была на год старше тебя, когда забеременела мной.

Он гладит меня по руке.

— А если у нас не будет детей, то… что ж… эти покои прекрасно подойдут моему коню.

Ошарашено смотрю на Матиора и понимаю, что он просто шутит. Из груди вырывается нервный смешок, переходящий в настоящий истерический смех. Приступ непонятного веселья понемногу стихает, и, когда мы входим в наши покои, я всего лишь тихонько хихикаю. Слуги почтительно кланяются и уходят, старательно пряча улыбки. Пусть смеются, пусть обсуждают. Все неважно. На душе так легко и свободно, кажется, еще немного и от счастья смогу взлететь.