Королевская няня (СИ)

Я легко приняла эти изменения, они мне нравились. Держаться за свои пушистые перья, было глупо и наивно, как и все те смешные строгие платья, как у старушки, и носочки под туфельки на низком каблучке и ещё полсотни странных привычек. Теперь казалось, что до этой недели я упорно делала из себя взрослую и все равно казалась девочкой в мамином наряде.

Вчера меня научили наносить элементарный «незаметный» макияж, объяснили почему мои брови «возмутительны» и дали кучу советов, относимых мной к разделу «полезных».

— Ты накрасилась?

— Немного. Тебе не нравится?

— Я считаю, что тебе это идёт, но ты из тех, кто выглядит хорошо и без макияжа. И я не лукавлю. Твои новые волосы хороши, и тебя не портят, но я не против этого пушистого облачка, что было раньше. А вообще… это же не моё дело, верно?

— Какие мудрые слова, — я невольно рассмеялась и испортила соблазнительную тишину.

* * *

— С чего мы начнём нашу операцию? — спросила я.

Мы шли пешком до кафе, где собирались обедать. Была суббота, яркая и брызжущая остатками августовского солнца, и мне отчаянно хотелось не проводить её дома.

— Полагаю с того, чтобы определить кто же тот таинственный возлюбленный Оксаны. Думаю, что это и есть ключ от всех дверей. Она одинока. И ей совершенно точно не за что бороться. То что скажет Ирина Николаевна будет законом, пока у Оксаны нет мотивации поступать иначе.

— Как его искать, если мы ничего о нём не знаем?

— Он фотограф.

— Ну… не только в мире, но даже в городе… тьма тьмущая фотографов!

— Да. И мать Оксаны нам ничем не поможет, потому что счастье дочки — последнее, что её интересует. Значит… сама Оксана.

— Она когда-то говорила о нём?

— Нет. Никогда. Всё то я знаю мне поведала, ты будешь смеяться, Ванесса.

— Что? — я даже остановилась посреди тротуара и уставилась на Ивана, который продолжал идти вперёд по-инерции ещё некоторое время.

— Что? Она знает все сплетни в доме!

— Никогда бы не подумала…

— А ты по-английски с ней говорила?

— У меня слабый английский и её бесил мой акцент.

— Единственная польза от знания английского языка, узнать однажды сплетни от болтливой гувернантки.

— Кто бы мог подумать, что Ванесса болтлива…

— Да, но всё что она знает — такие же сплетни, которые кто-то неизвестный ей передаёт. Я не знаю больше сплетников в доме, так что ниточка обрывается. Нужны новые пути по добыче информации.

— О, это как весёлый детектив! — я потёрла руками, готовясь строить теории заговоров.

Иван открыл передо мной дверь в кафе и мы вошли, будто были настоящей… парой.

Мы не обсуждали наши отношения, к счастью или к сожалению, но это осталось за кадром, будто вырезанная сцена в кино.

Вроде бы, теперь никому ничего не мешало, но оттого становилось ещё страшнее. На душе было спокойствие, настолько чудесное, что хотелось сворачивать горы, но вот переступить последнюю черту — что-то мешало. Будто недостаток искренности между нами. Мне вдруг стало приходить в голову, уж не были ли те минуты слабости ничем иным, как пресловутый «запретный плод», ставший вмиг неинтересным, стоило ему превратиться в совершенно «разрешённый».

— Ты так странно на меня смотришь… Всё в порядке?

— Ага, да… просто мне стало вдруг казаться, что между нами… будто стена какая-то. Это так странно, — честность лучшее оружие, как ни крути.

Мы сели за столик и Иван внимательно на меня посмотрел.

Он не заглядывал в глаза и не пытался, что-то выманить, просто молча изучал лицо на предмет знаков и намёков, я полагаю. Смотрел на губы, брови, на мои сцепленные пальцы. Это было так трогательно, что внутри медленно ворочалась раскалённая змейка, заставляя неловко ёжиться и кусать губы.

— Ты волнуешься? — этот вопрос, как будто ещё сильнее сбил с толку.

— Я… я… нет. Просто, — даже прижала ладонь к груди. В горле пересохло в один момент.

— Волнуешься, — он запрокинул голову и теперь смотрел на меня сквозь опущенные ресницы. — Ты и правда думаешь, что что-то не так? Поверь…. я так долго ждал тебя, что теперь ни о каких стенах между нами не будет и речи.

— Ж… ждал? О чём ты, блин.

— О тебе, о твоём свете и искренности. Мне тебя страшно не хватало. Я полтора года провёл в северных льдах и это было круто, но только там я понял чего жду и ищу. Я ехал с твёрдым намерением отпустить Оксану, которую всегда считал своим якорем, удерживающим от бездумного плавания. Если бы не она, меня бы очаровала в мгновение ока любая девчонка, притворившись понимающей и любящей особой.

— Но я… буквально первая кого ты встретил по приезду! Так не бывает, а как же… всех посмотреть?

— Смешно… Какая ты наивная, Лиза. Замолчи уже, честное слово, твои выпады какие-то нелепые, как минимум. Ну что ты тут начинаешь? Закрывай тему. Сейчас же.

— Сейчас же… — я кивнула и уставилась в меню. Он за три минуты заставил меня переволноваться и изменить своё мнение, очевидно, неправильное, а я то дура, размечталась, что снова всё решила и «расставила по местам».