Королевская семья клоунов и предателей

Моим родителям удалось отправить меня на лечение в психиатрическую больницу. В день поступления в больницу я прошла обследование врачей. Я уверена, что ничего плохого у меня не нашли, ведь я была абсолютно здорова. Но я заметила конверт, который мама положила на стол врачу. Это означало только одно: они решили избавиться от меня.

И у них это получилось… Слова Юли сбывались, и осознание этого каждый день все больше давило на меня.

— В последние дни единственное, чего бы мне хотелось, — навестить Катю, но в текущих условиях это сделать невозможно. Однажды я спросила у врача, как долго я здесь пробуду, но ответа не получила. Видимо, мама заплатила слишком большую сумму, — продолжала я разговаривать сама с собой.

На прошлой неделе мне удалось найти небольшой игрушечный мячик на полу. Для меня это было самым настоящим спасением от скуки, ведь в палате не было ничего, чем можно было бы себя занять. Я рассматривала этот мячик так внимательно, что запомнила каждый его миллиметр.

Каждый день у нас проходит проверка палат, и каждый день я живу в страхе, что этот единственный источник радости могут у меня забрать. Я хорошо за ним слежу и никогда не выпускаю из рук, даже во сне.

В дверь постучали.

Вскочив с кровати, я кинула мячик под подушку и мигом подошла к двери. В двери было небольшое окошко, которое открывалось, когда приносили таблетки и еду.

На этот раз за дверью была тишина.

— Открывайте, я есть хочу, — я начала стучать по двери, чтобы скорее открыли окошко.

И окно открылась.

Я по привычке высунула руку, но никакой ответной реакции не последовало.

— Чего вы ждете? — спросила я, застучав сильнее. — Я ХОЧУ ЕСТЬ!

— Приветствую тебя, лучшая подруга, — вдруг раздался голос.

Это была Юля… Я не могла увидеть ее лицо или даже руку, но я узнаю ее голос из тысячи — голос бывшей лучшей подруги.

— Что ты тут делаешь? — я стала стучать еще сильнее. — Помогите, скорее сюда!

— Можешь кричать сколько угодно, — говорила Юля, явно довольно улыбаясь. — Но тебя никто не услышит, как и тогда моего отца…

— У него не было возможности кричать, — зачем-то сказала я. — Все прошло довольно тихо…

— Черт, — на этот раз по двери стукнула Юля, уже со своей стороны. — Не смей так говорить в моем присутствии… Подруга!

Я отошла от двери.

— Почему я такая уродливая? — я сказала эти слова таким тихим голосом, что Юля едва их услышала.

— Я не слышу тебя. Подойди ближе, — переспросила Юля.

— Почему я такая уродливая? — я вновь высунула руку в окошко, но в этот момент получила сильный удар со стороны Юли, прямо по шраму. — ПОЧЕМУ Я ТАКАЯ УРОДЛИВАЯ?

— Я не понимаю тебя, — отвечала Юля.

— Вот скажи мне. Ты не уродлива. Ты талантлива, умна и у тебя есть способность сделать этот мир лучше, — настаивала я, но Юля долго молчала, ничего не отвечая мне. — Скажи, пожалуйста. Ты единственный человек, который навестил меня за это время. Мне так не хватает… комплиментов…

— Ты никогда не сделаешь этот мир лучше, — судя по дрожащему голосу, Юля начала плакать. — Ты сделала его только хуже. И, как я и говорила, ты проведешь остаток своей жизни тут.

— Стой! — начала кричать я, услышав стук каблуков. — НЕ УХОДИ! Я НЕ УРОДЛИВАЯ, СКАЖИ МНЕ ЭТО, ПОЖАЛУЙСТА! Я НЕ УРОДЛИВАЯ!

Я стала громко кричать, но это не изменило ситуации, ведь Юля ушла, оставив меня одну.

ВОСЕМНАДЦАТАЯ ГЛАВА

Со слов Юли…

Выйдя из психиатрической больницы, я с удивлением посмотрела вокруг. Меня должен был встречать человек, который почему-то не явился на встречу.

— Где его носит? — я уже хотела достать телефон из сумки, как вдруг кто-то подошел ко мне сзади, закрыв руками мои глаза. — Ты опоздал, дорогой!

— У меня был заказ на очень кругленькую сумму, — Марк убрал руки, после чего поцеловал меня в щеку. — Если ты мне заплатишь, такого больше не повторится.

Мне не понравились его слова про деньги.

— Да, я заплачу, — я попыталась выкрутиться. — Пойдем.

Мы вместе пошли к машине, которая стояла недалеко от психиатрической больницы.

Марк заводил мотор, а я с улыбкой смотрела в лобовое стекло. У меня была лишь одна мысль в голове: мне удалось воплотить в жизнь план, который я так долго вынашивала. Теперь я могу поставить галочки ко всем его пунктам. Но вся моя уверенность моментально улетучилась, когда из сумки я достала фотографию человека, о котором не хотела бы вспоминать.

— Мы сейчас едем к тебе? — Марк повернулся ко мне, но вдруг резко замолчал, тоже увидев эту фотографию. — Только не говори, что нам придется освободить ее…

— Она слишком много знает, — я с грустью смотрела на фотографию. — Но у нас нет выбора…

Марк рукой ударил по рулю.

Медленными шагами мы подходили к тюремной камере. Освещение было настолько плохим, что мы сначала даже не заметили человека внутри камеры.

— Вы очень долго, я даже думала, что вы не придете, — Катя встала со стула и подошла к нам.

Нас разделяла решетка.

Я ключом открыла клетку, после чего Катя вышла наружу.

— Привет, — тихим голосом поздоровался Марк, но Катя ничего не ответила ему. — Я не пытался уговорить ее не ехать за тобой, честно!