Королевская семья (СИ)

Свечи догорали, дрожа от сквозняков. Николь задула их, оставив только одну. Сидеть тут в темноте ей не хотелось. Вокруг была мертвая тишина, словно она осталась совсем одна в этом мрачном подземелье. Долгое время никто не появлялся и не шумел за дверью. Ей казалось, что целая вечность прошла с того момента, когда ее заперли.

Девушка пыталась согреться, кутаясь в одеяло. Но стоило лишь немного расслабиться, догорала свеча, и нужно было снова выбираться на каменный пол, чтоб заменить ее. Когда Николь в очередной раз меняла свечу, поджигая ее от предыдущей, послышался шорох где-то в комнате. Она резко обернулась и замерла, прислушиваясь. Мантия лежала за кроватью, только край выступал. Николь показалось, что материя медленно движется к ней. Девушка не поверила глазам. Плащ из черного сукна, подбитый темным мехом, медленно выползал из-за кровати. Николь с криком ужаса вскочила на постель и прижалась к спинке. Некоторое время было тихо, но вдруг шуршание возобновилось. Теперь мантия полезла на кровать. Когда она показалась над спинкой, Николь в ужасе закричала, закрыв глаза и прикрыв уши руками, чтоб не слышать ужасного шороха. Не в силах больше сдерживать дыхание, девушка отняла руки от головы и открыла глаза. В комнате было темно. Свеча догорела. Николь поняла, что уснула и увидела ужасный сон. Теперь она не могла вернуть свет, просто не чем было поджечь свечу. Да и спускаться с кровати не хотелось. Вокруг было темно, словно она и не открывала глаза.

В непроглядной тьме и гробовой тишине Николь в полной мере ощутила как плачевно ее состояние. Теперь она в руках ужасных существ, которым ничего не стоит убить ее, помучив предварительно. Девушка свернулась калачиком, стараясь отвлечься от мрачных мыслей, сводивших ее с ума. Она подумала о Кристиане, о своей семье, оставшейся без дома и господина, о королеве, которую полюбила, как родную мать. Представила, как счастливы они с графом могли бы быть в его замке, вдали от шумной столицы с ее интригами и сплетнями. Они гуляли бы по аллеям, разговаривали сколько душа пожелает. Ни от кого не прячась и не прося благословения, растили бы детей. Она взяла бы в их семью Тристана, заменив ему родную мать. В памяти всплыла картина сожженного дотла замка. Мечты померкли. Те, что удерживали ее тут, что разлучили с любимым, они и разрушили замок, погубили ее надежды. С замком погибли люди, к которым она успела привыкнуть. Экономка Доу, старый садовник, горничные, добродушная кухарка. Николь почувствовала, как подступают слезы. Впервые за все время пребывания в этом подземелье она плакала. Горячие слезы текли по щекам, а в душе росла ненависть к этим существам, ходившим за стенами. Она желала смерти Майклу, за все несчастья случившиеся с ней. Проплакав в темноте некоторое время, девушка забылась тревожным сном.

Когда проснулась, в комнате опять были зажжены все свечи. Пока она спала, ей принесли поднос с едой. Рядом на столике стоял кувшин и накрытое блюдо. Девушка налила немного в стакан, надеясь утолить жажду. Но только она взяла стакан в руку, жидкость сменила цвет, сначала она стала фиолетовой, постепенно светлея до красного, бледно-розового и, наконец, опять стала прозрачной. Николь поставила его обратно, не рискуя пробовать. Под колпаком была тарелка с куском мяса и мелкой картошкой. Николь съела всю картошку, но к мясу не притронулась, не доверяя новым знакомым.

Поев, она немного повеселела. Теперь, при свете, комната уже не нагоняла прежнего ужаса, а мантия по-прежнему лежала на полу. Но Николь не хотела испытывать судьбу, и, проходя мимо, не притронулась к ней. Девушка решила исследовать содержимое комода, стоявшего недалеко от маленькой двери, ведущей в уборную. Поначалу она думала, что он, скорее всего, пуст. Но оказалось, что в нем хранились женские вещи, изысканные и такие же древние, как и обстановка спальной. Николь взяла только теплые чулки и нижнюю рубашку, надев их под платье. Бархатное, с длинными рукавами и застегивавшееся до самой шеи вполне ее устраивало. Оно было немного великоватым и тесным в талии, но все же лучше, чем лоскуты, оставшиеся от маскарадного. Прежняя жительница комнаты была выше ее ростом и намного худее. Николь вспомнила свою комнату в замке графа и Мадлену. Вспомнила, что вот также надевала ее платья, не зная, кому они принадлежали, и они не подходили ей в тех же местах.