Королевская шутиха

Я покорно пошла с нею по каменной винтовой лестнице, что вела прямо в королевские покои. Я знала, почему она выбрала вход со стороны сада. Войди мы через главное здание, нам бы еще на лестнице, по всей галерее и в приемной встретились бы толпы просителей. Половина из них явились просить за своих сыновей и братьев, которым предстояло разделить участь казненного Тома Уайетта. Среди просителей преобладали женщины. Королеве пришлось бы идти мимо десятков заплаканных женщин. Она и так выдерживала эту пытку утром, отправляясь к мессе, и когда шла обедать. Просительницы тянули к ней молитвенно сложенные ладони, шептали ее имя и умоляли о пощаде. Чаще всего Мария проходила молча либо бросала короткое «нет». Неудивительно, что после прогулки ей не хотелось снова окунаться в это море человеческих страданий.

Лестница вывела нас в небольшую приемную, соединенную с покоями королевы. Джейн Дормер, как всегда, сидела с шитьем возле окна. Рядом с нею шили и вышивали еще с полдюжины фрейлин. Одна из женщин читала Псалтырь. Королева обвела глазами комнату, словно учительница, проверяющая послушание своих учеников. Легкий кивок означал, что она довольна. Когда Филипп Испанский, наконец, соизволит приехать, он найдет добропорядочный и набожный двор.

— Иди сюда, Ханна, — позвала она меня, садясь возле камина.

Я пододвинула табурет, уселась и уперлась коленками в подбородок, глядя на королеву и ожидая ее дальнейших слов.

— Окажи мне услугу, — вдруг сказала королева.

— С удовольствием, ваше величество.

Я уже собралась вскочить на ноги, думая, что сейчас она куда-нибудь пошлет меня с поручением, но королева опустила руку мне на плечо.

— Я не отправляю тебя с посланием. Мне нужно, чтобы ты кое на что взглянула.

— Кое на что взглянула? — повторила я, не представляя, о чем речь.

— Взглянула не телесными очами, а своим даром, своим внутренним зрением.

Я замешкалась.

— Ваше величество, я попробую это сделать, но, вы же знаете, мой дар мне не подчиняется.

— Знаю. Но ты дважды предсказывала мне будущее. В первый раз ты сказала, что я стану королевой, а во второй — предостерегла, что принц может разбить мне сердце. Сейчас я хочу вновь услышать твои предостережения.

— Предостережения? Против чего? — шепотом спросила я, поскольку мы обе не желали делать этот разговор достоянием фрейлин.

Возможно, предосторожность была излишней — сыроватые дрова в камине трещали слишком громко, заглушая наши слова.

— Против кого, — поправила меня королева. — Против Елизаветы.

Я молчала, разглядывая янтарные пещеры, возникавшие в поленьях.

— Ваше величество, в таких делах есть куда более мудрые головы, чем моя, — сказала я.

Мне показалось, что все пламя стало рыжим, под цвет волос опальной принцессы. На какое-то мгновение в игре огня мелькнула самоуверенная улыбка Елизаветы.

— У них есть знания. Есть опыт. Но ни у кого из моих советников нет твоего дара.

Мне по-прежнему было неуютно.

— Принцесса собирается приехать ко двору?

— Нет, — покачала головой Мария. — Она не приедет. Утверждает, что больна. И не просто больна. Едва ли не при смерти от своей водянки. У нее раздуло живот, руки и ноги. Даже с постели встать не может, не говоря уже о поездке сюда. Водянку она не придумала, с нею такое бывало и раньше. Но странно, что приступы всегда одолевают ее в определенные моменты.

— В какие, ваше величество?

— Когда она очень боится. И когда ее на чем-то поймали и загнали в угол. Первый раз она вот так же почти умирала, когда казнили Томаса Сеймура. Нынче, мне думается, она боится обвинений в причастности к заговору. Я отправляю к ней своих врачей и хочу, чтобы ты тоже поехала.

— Конечно, я поеду, — ответила я, не зная, что еще говорить в подобных случаях.

— Посиди с нею, почитай ей. Стань ее компаньонкой, как летом ты была моей. Если ей полегчает и она сможет приехать ко двору, ты поедешь вместе с нею и в пути будешь поддерживать ее дух. Если же она действительно умирает, ты утешишь ее, пошлешь к ней священника и попытаешься направить ее мысли на спасение. Ей еще не поздно получить Божье прощение. Молись за нее.

— Прикажете что-нибудь еще? — спросила я таким тихим голоском, что королеве пришлось вытянуть шею.

— Да, Ханна, — суровым тоном ответила Мария. — Ты будешь шпионить за нею. Я должна знать все, чем она занята, с кем видится, что происходит у нее в доме. Не удивлюсь, если там собираются уцелевшие или не выявленные лжецы и еретики. Запоминай все, о чем говорят эти люди. Запоминай произносимые имена. Пиши мне каждый день и сообщай обо всем, что узнала. Я должна знать, не начала ли она плести против меня новый заговор. Если да, мне нужны доказательства.

Я крепко обхватила колени. У меня дрожали ноги, дрожали пальцы.

— Ваше величество, я не могу быть шпионкой, — прошептала я. — Я не могу стать невольной причиной того, что молодую женщину арестуют, будут судить и казнят.

— Ханна, ты теперь служишь мне, — мягко напомнила королева. — Герцог Нортумберлендский казнен, а Роберт Дадли заперт в Тауэре. Тебе не остается ничего иного, как только выполнять мои повеления.