Королевская ссылка, или Лорд на побегушках (СИ)

— А ты мне не припоминай, не припоминай, — взвилась бабка, потеряв всякие границы. — Я тоже могу припомнить, как ты на чужих постелях куролесила! Ишь, раскомандовалась, барыня-государыня! Настоящая-то королева не стала бы терпеть гадюшник в своем доме, выгнала бы оборванцев за ворота и дело с концом!

Сидевшая внутри меня память Авроры брезгливо кивнула. Мол, да, выгнала бы и не пожалела. А я мысленно цыкнула на эту девчонку, которую саму еще воспитывать надо, и сосчитала до десяти.

Существует такой тип людей, который бесполезно учить или наказывать. Они все равно будут нарываться на неприятности, хаять тебя в хвост и гриву, а во всех закономерных последствиях винить не свою глупость и наглость, а того, кто посмел дать им отпор. Вредная, нахальная и попросту опасная для детей женщина вовсю напрашивалась на дисциплинарное взыскание с последующим увольнением, но… Гусары уже уехали, а после релаксационной пятиминутки идея выгнать бабку во льды не казалась такой правильной.

— Пошла вон, — закрыв глаза от переполняющих эмоций, я рыкнула на служанку. — И не попадайся мне на глаза, если здоровье дорого.

Громко и презрительно фыркнув, Клира мелкими шажками спустилась вниз и скрылась по направлению к служебному флигелю. Мое величество прижало к себе тяжело дышащего ребенка и погладило его по голове. Пока Ксандр молчал, трясясь мелкой дрожью и нервно вздрагивя на каждый звук, сзади подобралось возмездие.

— Мы её не простим, — мрачно пообещала Влада, глядя прозрачным взглядом вслед убежавшей горничной.

— Потом догоним и еще раз не простим, — с ненавистью проговорил Зик, передергиваясь от негодования. — Никто не смеет бить моего брата, кроме меня. Ваше величество, в вашей косметичке найдется красная помада?

Глава 18

— Не жилец, — констатировал Рон, с любопытством оглядывая лежащую пластом горничную. — Или не жиличка?

— И то, и другое, — пасмурно буркнула Николь. — Нам здесь чумные не нужны. У кого-нибудь найдется бело-синяя скатерть?

Бледная, как стена, Клира перестала дышать. Дети с живейшим интересом склонились над телом опрометчиво пакостной бабульки и прислушались. Вместо нервных и сиплых вздохов лежащая горничная издавала могильную тишину…

— Зачем?

— «Холера на борту», — деловито пояснила Роза, хватая служанку за запястье. — Пульс слабый, можем закапывать.

— Не за счет казны, — взволнованно вставила я, вытягивая шею со своей удобной табуретки. — Обыщите ее комнату, там должны быть похоронные.

Трое дружков Рона счастливо хрюкнув убежали наводить шороху. В красном углу донельзя довольный и лоснящийся от гордости стоял Зик, пряча дьявольскую улыбку. По правую руку от него полнейшей противоположностью замерла Влада, смиренно опустив безвольные руки вдоль туловища. Почему угол красный? Вся стена была в кровавых подтеках, словно кого-то стошнило ведром краски, и отпечатки детских ладошек дополняли вымораживающую картину.

Когда мне сообщили, что моя самая вредная и скандальная служанка отдала богу душу, я первым делом отправилась убедиться лично. И, войдя в служебный флигель, чуть не с визгом не выскочила обратно. Убийство! Комната была залита кровью, стекающей на пол со стен, образуя небольшие лужицы. На нижнем ярусе кровати лежало тело, накрытое белой простыней с милой розовой вышивкой по канту. Кого бы на моем месте не затошнило? Розовый ужасно сочетается с красным.

— Почему она еще стонет? — возмутился Крис, приподымая простынь. — Вам же сказали, бабушка, вы тут больше не живете.

Из-под простыни раздался протяжный умирающий всхлип.

— Фу-у-у, ну и запах, — поморщилась Николь, шепотом обращаясь к виновникам произошедшего. — Это она постаралась?

— Нет, это я, — ухмыльнулся Зик, но тут же поправился. — То есть это стены. Перебил запах краски настойкой латышца бугристого для правдоподобности.

В комнате и правда оглушающе воняло, аж глаза слезились. Трупный запах гноя и смрада витал над телом еще живой (но уже почти, почти…) Клиры, над полом и вылетал в коридор. Пожалуй, только запах и не дал мне прилечь от инфаркта рядом с «мертвой» служанкой — только что погибший человек не может вонять, как давно разложившийся труп. А торжествующие лица двух малолетних родственников и вовсе разубедили в смерти их обидчицы.

Да, они отомстили, и их месть вызывала желание схватиться за голову. Правда, только у меня, остальные подростки ершисто хихикали и писали на краске неприличные слова, подначивая друг друга локтями.

— Ладно, хватит, — переборов брезгливость, я встала и откинула простыню с лица бледной старушки.

Красные воспаленные пятна украшали обтянутые кожей скулы, длинный нос и морщинистый лоб.

— Жить будете. Но еще одна попытка поднять руку на детей и, гарантирую, недолго, — добавив угрозы в голос, мое величество отпустило простыню обратно.