Королевские игры на выживание (СИ)

— Вы не понимаете, вы просто не понимаете, — голос Верховного дрожал, — нельзя, нельзя отдавать им девушек с даром, нельзя…

— И поэтому девочку надо было поставить под ударом, — голос Дика стал еще суровее.

— Да она бы и не поняла, — закричал жрец. Его реально трясло то ли от гнева, а может и от страха, — что бы с ней случилось. Я бы просто запечатал ее дар и все. Не более. Ну получили бы рианийцы вместо девушки с даром, просто девчонку, что тут такого?

— Ну конечно! А сколько бы прожила после запечатывания дара девочка тебя не волнует? Напомнить? Три или четыре года. Забыл? Вижу нет. А то, что ты обрекаешь ни в чем не повинного человека на мучения это, конечно же, во благо Сантонии.

Я стояла и меня просто колотило от ужаса. Выходит Верховный, никому не говоря, решил запечатать мой магический дар. Да, меня не учили им пользоваться, но он у меня был. Да, мне запрещено было распространяться о его наличии. Пока жива была моя матушка, она втайне занималась со мной, развивая его, ибо считала очень важным научить меня контролировать свою магию. Но после ее смерти магии меня больше не учили. Мне вообще старались внушить, что использование магии это есть нехорошо. Я соглашалась, а сама частенько практиковалась в саду, вспоминая все указания моей драгоценной матушки. Благо сад был заброшенным и можно было не бояться наткнуться на кого-нибудь. Конечно, стоит упомянуть, что с того момента как заболела Зания я не практиковалась. Стыдно сказать, я и забыла, что магия мне доступна. И как оказалось, зря. Сколько всего я успела бы сделать.

А события продолжали развиваться. Дик за время моего ступора уже вплотную подошел к Верховному. И не просто подошел, а практически навис над ним и что-то шептал ему на непонятном языке. О, это надо было видеть каким гневом блистали его глаза! Жрец взирал на него испуганно и отрицательно мотал головой. В какой-то момент он отскочил и залепетал как ребенок.

— Нет, я не могу. Как вы не понимаете, мне же не жить после этого. Меня же убьют. Его Величество собственноручно сдерет с меня шкуру.

— А если не сделаешь, то убью я, и прямо сейчас, — сердито рявкнул мужчина, и опять шагнул к жрецу.

Тот рухнул на колени, закрыл лицо руками и завыл, раскачиваясь из стороны в сторону как болванчик. Незнакомец рванул его вверх за шкирку и как следует встряхнул.

— И вот теперь как с тобой быть то? Как такая рохля может быть Верховным жрецом? — насмешливо, глумясь на Верховным, протянул мужчина. Затем неожиданно отпустил его.

Я думала, что жрец упадет, но он удержался на ногах, покачиваясь как перепивший вина поселянин, постоял, подумал о чем-то своем и, кивнув головой, сказал.

— Ну что же. Пусть будет как будет. Если Вы настаиваете, но учтите, что все что произойдет сейчас будет на Вашей совести.

— А это уже не твоя забота. Начинай.

— Я не буду проводить обряд сам. Позову другого. Вы должны меня понять.

— Да хоть Темного присылай. И не вздумай уходить.

Жрец сморщился, но перечить не посмел.

Я стояла и наблюдала всю эту картину и не могла понять, кто же этот мужчина, что Верховный не просто не смеет ему перечить, но даже боится?! И о чем они сейчас договорились? Что они собираются проводить?

Мужчина же вальяжно подошел ко мне и приподнял пальцами мой подбородок и заглянул в глаза. Но вот что удивительно, тот, кто минуту назад рвал и метал на меня он смотрел ласково, улыбаясь. Я невольно смутилась и хотела опустить голову, но он не позволил.

— Не надо, не прячь своего лица. Ты даже не представляешь, как ты хороша. За один только взгляд твоих глаз можно весь мир положить к твоим ногам.

Я забыла как дышать. Никто, никто не говорил мне таких слов. Никто не собирался класть мир к моим ногам. К ногам нелюбимой дочери, пусть и королевских кровей. А мужчина стоял и любовался. Да, он именно любовался моим удивлением. И оно его радовало.

Неожиданно в это время раздалось пение. Началась служба, я не обратила внимание даже на то, какая именно. Жрецы пели, что-то делали, а я стояла и смотрела в глаза Дика. Он улыбался и ласково поглаживал мое лицо пальцами. Незамысловатая ласка, но она была такая очаровывающая. Я невольно прикрыла глаза. Было ощущение полета. Пьянящего, будоражащего.

Кто-то произносил какие-то слова. Но мне было все равно. Хотелось раскрыть руки и взмахнуть ими как крыльями, а потом мужчина шепнул на ухо:

— Милая, тебе хорошо?

Я утвердительно кивнула головой.

— Тебе нравится? Скажи мне.

И я прошептала робко в ответ:

— Да, — вначале, а потом более уверенно, — дааа…

И полет вдруг оборвался. Резко и неожиданно. Я вздрогнула и открыла глаза от того, что Дик сорвал с меня браслет, который надел Дамалис, небрежным движением руки его смял как воск и куда-то зашвырнул. А после на мою руку он надел и защелкнул другой. Более широкий и массивный. Он сел на запястье как влитой. Затем мужчина подхватил меня на руки и пошел к выходу.