Королевский Ассасин

– Разумеется, – говорил Кэлу отец, – это всего лишь сказка, а в сказках всегда бывает понемногу и правды и лжи, но никогда не знаешь, где одно и где другое.

Что до маленького Кэла, то он предпочитал сводить разные версии происхождения Омина и верить в то, что тот был отчасти человек, отчасти эльф.

Мысленно он слышит низкий мелодичный голос своего отца, раз за разом пересказывающий ему одни и те же части этой сказки. Омин был безвестным сиротой, его считали никем, а стал великим государем, который управлял могучим королевством, имел любящую семью и верных вассалов и рыцарей и которого крепко любил народ. Кэл закрывает глаза и представляет себе, что он опять шестилетний мальчик, жизнь которого проста и бесхитростна, который не знает, что уготовила ему судьба, и который еще не остался один на всем белом свете. В те дни отец укрывал его полинявшим лоскутным одеялом, которое смастерила его покойная мать, и Кэл слушал истории, рисуя в своем воображении каждого их героя, а потом засыпал.

Он делает это сейчас и вспоминает те слова, которыми его отец заканчивал каждую такую сказку:

«А мораль, сынок, такова: все мы, как бы мы ни были искусны, умны или богаты, – всего лишь отдельные спицы в колесе, и наше колесо будет катиться, только если мы будем действовать сообща».

Глава 10 Тень

Предполагается, что завтра утром я отправлюсь в Виоллу Рузу в карете, которую пришлет за мной королева. Предполагается.

Но у меня есть собственные планы и относительно средства передвижения, и относительно места назначения – я намерена сесть в тюремную повозку и отправиться в Дирсию. Если бы только я была парнем – тогда у меня было бы куда больше шансов осуществить свой план. Или, если бы я каким-то образом смогла раздобыть официальную бумагу о моем назначении на работу в эту тюрьму… Вообще-то, если задумываться о препятствиях, стоящих на моем пути, то замысел, представлявшийся мне поначалу таким многообещающим, кажется почти неосуществимым.

Госпожа Кингстон приходит к нам опять и приносит с собой два платья для последней примерки: одно повседневное и одно вечернее – в последнее я должна буду облачиться в первый вечер во дворце. Сегодня пожилую модистку сопровождают ее подмастерья-швеи, которым всю эту неделю приходится работать день и ночь. Остальной мой гардероб, по словам госпожи Кингстон, будет доставлен во дворец к моему приезду туда.

Одно платье сшито из бледно-розового шелка, на нем полно оборок и кружев, и у него короткие пышные рукава.

– Восхитительно! – восклицает госпожа Кингстон и восторженно хлопает в ладоши, когда я надеваю его.

Я поворачиваюсь к большому зеркалу, в котором можно увидеть свое отражение в полный рост, – его к нам для примерки доставила команда швей-подмастерьев – ну и вид у меня. Просто курам на смех. Ни дать ни взять – уличная кошка, на которую напялили свадебный наряд.

Мои тетушки тоже явно не уверены, что это именно то, что мне нужно, но они поддакивают.

– Да, удивительное зрелище, – довольно двусмысленно говорит тетя Меша.

Тетя Мория соглашается:

– Я тоже никогда не видела ничего подобного.

Второе платье ненамного лучше, но оно хотя бы не делает меня похожей на клубничный мусс. Его цвет недурен: оно бледно-голубое с серебристым отливом, и у него длинные, ниспадающие красивыми складками рукава – так что в нем я менее похожа на чересчур ухоженного пуделя знатной дамы.

Впрочем, это неважно, поскольку, если моя задумка осуществится, мне вообще не придется надевать эти наряды. Но времени у меня остается совсем мало, и с какой стороны я бы на все это ни смотрела, я по-прежнему не представляю, что именно мне надо сделать, чтобы мой замысел удался.

Когда ближе к вечеру модистка наконец прощается с нами, мои тетушки начинают уверять меня в том, что все будет хорошо:

– Ну, ты же понимаешь, мы будем тебя навещать, и ты сможешь нам писать, и если у тебя возникнут какие-то проблемы…

Правда, по-моему, их уверения нужны были больше им, чем мне. Они не могли закончить ни одного предложения без слез на глазах, хотя и пытались прятать эти слезы. Я рада видеть, что им не хочется, чтобы я уезжала от них. Что перспектива моего отъезда вызывает у них печаль.

После легкого ужина (ни у кого из нас нет аппетита) они начинают проверять мои познания в придворном этикете, пока мы моем миски, из которых ели суп, и убираем их в буфет. Мне приходится выслушивать нескончаемый поток бессмысленных вопросов и давать на них еще более бессмысленные ответы. Например: «Когда заканчивается официальный завтрак, обед или ужин?» (Ответ: когда трапезничать заканчивает королева – и неважно, закончили ли трапезу остальные) и так далее и тому подобное.