Королевский Ассасин

Передо мною предстает трапезная, какой она была давным-давно. Плитки пола новенькие, они блестят, на них нет ни царапин, ни сколов. Во главе длинного стола сидит какая-то фигура, а сам стол накрыт белой скатертью и уставлен золотой посудой. Что это за фигура… принадлежит ли она человеку? Я делаю глубокий вдох, и образ становится яснее. Да, это человек, у него серебристые волосы, доходящие ему до пояса, и одет он в длинную, до пола, тунику. На горле его сверкает изумруд. Его огненные фиалковые глаза пристально смотрят на меня.

Я отнимаю руку от пола, и видение пропадает. Джендер по-прежнему моет шваброй дальний угол трапезной, и все вокруг стало таким же грязным и серым, как и было. Мои мысли несутся вскачь. В этой фигуре было что-то до странности знакомое. Действительно ли этот человек смотрел мне прямо в глаза, или это была всего лишь игра моего воображения? Когда в Баэре я видела короля Эзбана, никто из представших перед моим взором явно не ведал, что я смотрю на них.

Надо выяснить этот вопрос. Не знаю, смогу ли я вернуть видение, но надо попытаться.

Я прижимаю обе руки к полу и закрываю глаза, всем сердцем и всей душой желая снова оказаться в Дирсии минувших дней. «Я хочу это увидеть. Я хочу это увидеть…»

И у меня получается. Узорчатый плиточный пол становится новым, сверкающим в лучах солнца, льющихся сквозь такие же новые и чистые оконные стекла. Я благоговейно оглядываю его – надо же, мне внушает благоговение пол. Но он и правда являет собою произведение искусства.

Вокруг царит гробовая тишина, затем слышится звук приближающихся шагов, гулких, отдающихся эхом. Мои волосы раздувает порыв ветра, и я поднимаю взгляд – на меня смотрит волшебник с серебряными волосами и фиалковыми глазами. Омин из Ойлана. Основатель Авантина.

Я слышу голос в своей голове. Омин обращается ко мне:

«Следуй своим путем».

Это все, что я успеваю услышать, пока видение не пропадает и я снова не вижу перед собою грязный пол трапезной.

Джендер стоит рядом, глядя на меня с беспокойством.

– Со мной все в порядке, – говорю я. – Правда, я в порядке. – Он изображает рвоту. – Нет, нет, – успокаиваю я его. – Я просто устал. И замечтался. – По-моему, он не очень-то мне поверил, но тут уж ничего не поделаешь.

«Следуй своим путем», – сказал Омин. Значит ли это, что я на правильном пути? Что мне в самом деле необходимо находиться именно здесь? То же самое сказала мне во сне моя мать – поэтому я и явилась сюда.

На то, чтобы отмыть пол трапезной дочиста, у нас с Джендером уходит все утро и много ведер воды, которую мы с помощью насоса набираем из кухонного колодца, но все проходит без происшествий. Я все никак не могу перестать думать о том, что я видела. Кого я видела. Но об этом можно подумать и потом. Мне необходимо разыскать Кэледона.

Когда мы наконец домываем пол, я любуюсь нашей работой. Он не такой изумительно красивый, как в моем видении, и мы не смогли вымыть его весь, поскольку нам мешали столы, но по сравнению с тем, как он выглядел во время завтрака, он полностью преобразился.

* * *

Нас с Джендером опять отправляют на кухню в помощь поварам. Пока мы работаем, в кухню заглядывает какой-то тюремщик.

– Ренольд, нельзя ли мне сегодня разнести им ужин пораньше? Ребята собираются играть в карты, и я надеялся, что смогу тоже…

Старший повар хмурится.

– Я могу разнести еду заключенным, – предлагаю я. – Тогда вам не придется спешить со стряпней, а он сможет поиграть в карты, как и хотел.

Возможно, у меня получится отыскать Кэледона.

Повар пару секунд думает, потом говорит:

– Почему бы и нет? – И запихивает выбившиеся волосы под колпак.

Тюремщик хлопает ручищей по двери, расплывшись в улыбке.

– Отлично. Это проще простого. Надо всего-навсего обойти восточное крыло и башню. Времени на это уйдет всего ничего.

Вскоре я уже толкаю высокую, имеющую несколько уровней тележку с подносами с едой по сырым коридорам. Добираться сюда из кухни пришлось долго, так что поначалу я опасалась, как бы еда не остыла, но мне сказали, что свежая еда предназначена только для персонала тюрьмы, а арестанты получают гороховый суп, который уже несколько дней варился на медленном огне, и вчерашние сухари.

Теперь я также знаю, что разглядеть каждого из заключенных почти невозможно. Это не только выглядело бы подозрительно, но и заняло бы слишком много времени. А я должна развезти еду заключенным, сидящим на первом этаже, вернуться на кухню, опять загрузить тележку, доставить еду в камеры на втором этаже и так далее. Если я буду пялиться на каждого из арестантов, то мне придется возиться всю ночь. Так что надо просто просунуть поднос в окошко в двери и идти дальше.