Королевский десерт

– Нет, это вряд ли. Авиаторы сказали, сброс был над батареей. Ветер, конечно, менялся… Нет, если бы в море – уже прибило бы. Прибойную полоску мы посмотрели хорошо.

– А как вы ищете? Под каждым кустом?

– Не смеши, а? На кой нам под кусты? Тут скорее надо НА кусты-деревья глядеть. У него же парашют! Ты его вообще когда-нибудь видел?

– Кого? Тришина?

– Хренишина, елы-палы! Па-ра-шют!

– Ну да, белый, шелковый…

– Ох, и за что тебе там в твоем «Кошмаре» деньги платят? Их давно не из шелка делают. И не белый у него. Основной – красный, запаска – желтый. Но оба – большие, квадратов по двадцать. Ни с чем не спутаешь.

– А мне сказали, основной не раскрылся…

– Кто сказал? А, так ты уже на Бычьем побывал?

– Угу. В «Альбатросе» с выпускающим погутарил. Он сказал, если бы хоть один из куполов раскрылся, они бы сверху засекли. А так – нет.

– Тогда еще хуже. Эти, добровольцы, выдохлись уже. Еще на час их хватит, и буду сворачивать. Надо переинструктировать, чтоб искали не тряпку, а конкретный… результат.

– А где ты так быстро волонтеров навербовал? Красный крест?

– Смеешься? С этим крестом надо дня три договариваться. Там, в летном клубе, хозяева связались с физруками ближних школ, лицея. Мальцов из десятого класса собрали. Чего им на каникулах зря по улицам шляться? Нам помогут, заодно свежим воздухом подышат. Со старшими, понятно. Десятка два набралось, хватит. По тройкам разбили, прочесываем вдоль и поперек.

– Мишаня, не в службу, а в дружбу… Как найдете, свистни, а? С меня причитается! У нас сегодня полный цейтнот.

– Цейтнот? А я думал, ты мне компанию составишь.

– В чем? Я же за рулем…

– Тебе бы все пить-гулять! Я тут в одно местечко хочу наведаться.

– Далеко?

– Рядом. Вон в той рощице шалашик. Там Блесна и обитает.

– Кто такая?

– Не такая, а такой. Местная достопримечательность. Бомжик.

– Миклухо-Маклай? А почему Блесна?

– По зубам. Увидишь – не забудешь. Голливуд отдыхает. Днем свет божий затмевает, ночью землю освещает…

– Да ну? А зачем он тебе?

– Мы ищем, а он, может, уже знает, где наш прыгун валяется. Пошли, а?

– Пошли.

Шалаш был замаскирован на славу. Если бы участковый не знал точно, где искать, Борис прошел бы в двух шагах и не заметил. Аккуратное сооружение, органично вписанное в пейзаж, казалось его неотъемлемой деталью. Приподняв грязный брезент, закрывающий вход, капитан позвал:

– Блесна! Коля, ты дома? – не дождавшись ответа, Стеклов заглянул внутрь.

Глянул и Боря. В шалаше никого не было. Ложем хозяину служило старое заднее автомобильное сиденье, имелся складной табурет. Позади берлоги – небольшое кострище с давно остывшей золой.

– Промашка вышла. А жаль.

– Розыск объяви… Толку нам с него…

– Ты думаешь? Может, и никакого. Давай, кати. Свистну.

Глава девятая

август 2016, остров Котлин

Журналистская интуиция не подвела – второй день поисков не дал ничего, и только на третий, под вечер, один из волонтеров, уже возвращаясь к пункту раздачи чая с бутербродами, заглянул под выворотень у болота. Обрадованный старшеклассник позвал товарищей, и вскоре у находки толпилась вся группа. Последовали одиночные и групповые фото и видео для выкладки в сеть, селфи и тому подобное.

Примчавшийся капитан попытался навести порядок, но сразу стало ясно: если и были какие-либо следы, то после подростковой тусовки их точно не осталось. Бренные останки теперь уже профессионально сфотографировали во всех мыслимых ракурсах, извлекли на свет Божий, еще поснимали. Кроме извещенного первым Бориса явилась бригада телевизионщиков и представители конкурирующих бумажных изданий.

Образовавшаяся на берегу пруда небольшая толпа усиленно жестикулировала и хлопала в ладоши, но не от восторга, а пытаясь разогнать слетевшийся гнус. Окрестные лягушки диву давались: кому придет в голову отмахиваться от еды? Сама в рот лезет, знай высовывай язык, лови и наслаждайся. Странное создание – человек. Пришли, машут, высматривают…

Разглядывать по большому счету было нечего. Труп – он труп и есть, к тому же не слишком свежий. Очевидную странность в амуниции жертвы мигом разъяснил один из знатоков, державший на плече видеокамеру.

– Все понятно! Суицид!

– С чего ты взял? – поинтересовался Борис.

– Я ж в десантуре служил, – снисходительно бросил бывалый, – Он стропы отрезал, и хана.

– Как отрезал? Сам себе? Чем?

– Ну, брат, ты даешь! За что тебе Гришка деньги платит?

Борис едва сдержался. Всего за сутки ему который раз давали понять: он не кто иной, как зажравшийся дармоед. «А судьи кто?» – хотелось воззвать в ответ, но на обиженных, как известно, воду возят. Прикинуться олухом для дела полезнее.

– Просвети балбеса…

– Каждый парашютист имеет при себе спецнож. С кнопкой. Стропорез, понял? Чтоб, если стропа перехлестнется, ее чик-чирик. Вот. А этот – видишь, все одним махом отшарашил. Что-то его допекло, а лучшего способа угробиться не придумаешь. Так-то, Боря.

Действительно, стропы запасного парашюта были ровно, словно бритвой, отрезаны вблизи места крепления к ранцу. Шансов выжить после такого и вправду не было. Ни одного.