Королевский двор и политическая борьба во Франции в XVI-XVIII веках

Второй раздел касался освобождения заключенных дворян из тюрем, возвращения эмигрантов, возврата конфискованного имущества у опальных дворян и «закрепление порядка в советах короля». Речь шла об амнистии всех наказанных Людовиком XIII и Ришелье интриганов и мятежников, а также о реорганизации королевского совета — возвращения в его состав грандов, «прирожденных советников» короля.[228] Наконец, третий, «международный» аспект. Речь идет о требовании союза с Габсбургами и прекращении непонятной для католического дворянства войны. Как видно, манифест представлял полную ревизию всего политического курса французской короны н отражал внешнее восприятие аристократами сути политических и прочих преобразований правительства. Мятежники видели главным препятствием справедливому правлению только влияние на короля кардинала Ришелье, поэтому восстание 1641 г. проходило под «антиришельистскими» лозунгами. Посланный против Суассона и его союзников отряд под командованием маршала де Шатийона был разбит в битве при Марфе, но в этом же сражении погиб граф Суассонский. Лишившись своего лидера, герцог де Гиз предпочел бежать за границу, а герцог де Буйон вступил в соглашение с королем.

Таким образом, опасность для политического курса Людовика XIII и Ришелье часто исходила из провинций. Активную оппозицию представляли гранды и придворные короля, покинувшие двор и объединившие усилия с недовольными губернаторами и их клиентеллами с целью любым путем привлечь к себе утерянное королевское внимание. Наиболее активными мятежниками было молодое поколение грандов, которым двигали как амбиции, так и желание восстановить историческую справедливость, законность и традиции, попранные абсолютной властью, олицетворяемой Ришелье. Их сторонниками стали представители придворной католической знати, которые демонстрировали преданность и личную привязанность своим патронам, что, с одной стороны, являлось продолжением феодальной традиции, а с другой —[229] желанием извлечь выгоду из успехов своих лидеров. Мятежи и заговоры особенно усугубляли опасность внутренней дестабилизации во время войны с Габсбургами, когда король не мог бросить на борьбу весь «силовой» потенциал короны. Неудачи отдельных командиров вместе с предательским поведением ряда представителей знати на фронтах заставляли короля применять строгие наказания, что толкало опальных дворян в лагерь открытой оппозиции. Все рассмотренные провинциальные выступления были непосредственно связаны с двором и направлены против кардинала Ришелье и его партии. Открытое неповиновение представляло собой как военный мятеж с финансовой и прочей поддержкой Испании, так и угрозу мятежа. Восстание против репрессивной власти, «тирании» (наиболее употребляемое слово в мемуаристике того времени), рассматривалось дворянами как сословный долг, потому что традиция наделяла их правом отвечать за всю Францию. Аристократия не рассматривала Испанию как противницу Франции, а видела ее лишь в качестве личного врага Ришелье. Предлагаемая помощь Габсбургов не считалась ими преступлением. Дворяне отказывались признавать власть Ришелье, не задумываясь и где-то не понимая, что она была предоставлена ему волей короля. Карающая королевская юстиция отождествлялась дворянством только с именем кардинала.

Все три выступления знати в провинциях в 1631-1641 гг. были взаимосвязаны. Заговор Марии Медичи привел к эмиграции Гастона Орлеанского и многих придворных, которым позже удалось объединиться с Монморанси. Неудача открытого мятежа и следующая волна эмиграции, возвращение и арест[230]сторонников герцога Орлеанского подтолкнули к заговору на фронте, который, в свою очередь, очертил два пути развития событий ввиду позиции двух лидеров — Гастона и графа Суассонского. Поражение в провинции фрондирующей знати связано с рядом моментов: недостаточной поддержкой оппозиционных сил двора, частой несогласованностью действий вождей оппозиции, характерными различиями позиций придворной и провинциальной знати, усугубляющимися со временем, растущими противоречиями между губернаторами и провинциальной знатью, усилением давления со стороны королевской власти и расширением партии «кардиналистов» в провинции. Все это способствовало установлению стабильного контроля короны в провинциях страны.[231]

5.2. ДВОР И ЭМИГРАЦИЯ ДВОРЯНСТВА