Королевский двор (СИ)

Видимо, нехороший блеск отразился в моих глазах, потому что Баян вдруг испуганно спросил:

— Э-э-э! Ты что это задумала?

Даория тоже смотрела на меня удивленно и несколько настороженно, выжидая.

Я пожала плечами и совершенно искренне ответила:

— Вот какую плату за мои неудобства я попрошу у Ария, когда он, наконец, вздумает явиться назад: свободу и равные права энкантам.

— Сати, это невозможно сделать в одно мгновение, — очень осторожно сказала Даория, подошла ко мне и обняла. — Девочка, я помню времена, когда они не были рабами. Помню времена, когда их убивали за одни лишь витки магии. Помню долгие сотни лет, пока их дрессировали быть рабами. Их и всех остальных.

«Остальных» наверняка означало прививание остальным магам ненависти к энкантам — глупцу понятно. Я нахмурилась и закусила губу, чтобы не расплакаться: неприятное чувство безнадежности сдавило железными тисками. Но все же недели в гадюшнике и обители притворства научили меня держать себя в руках: слезы удалось придержать.

— Я знаю, — прошептала я. — Пусть пройдут еще сотни лет, но все должно измениться. Так должно быть, мы не животные, не рабы и не уроды. Мы не виноваты, что сильнее остальных магов.

Мы с драконицей долго стояли, обнявшись, даже Баян вышел из своего укрытия и, шатаясь, подошел к нам. Когда я, наконец, оторвалась от Даории, фамильяр позволил обнять себя, даже не заворчал как обычно. Было удивительно приятно уткнуться носом в его холеную белую шкурку, пони действительно обладал успокоительным эффектом.

— А теперь давайте поужинаем наконец-то! Затем выпьем за правое дело и пойдем, наконец, отдыхать, я жуть как устала, — предложила драконица, когда мой бедный желудок вновь взвыл от голода.

Баяна уговаривать не пришлось, да и меня тоже. Разве что от вина я отказалась: не хотелось больной головы поутру.

Покончив с ужином, мы разошлись по комнатам: я с Баяном — в спальню, а Даория — в гостиную. Безумно хотелось спать.

Глава 19. О Школе Энкант

Мне снился дивный сон. Мой дорогой герцог снова был рядом и нежно обнимал меня, осыпал лицо и руки поцелуями, шептал на ухо всякие милые глупости. До того ярким было сновидение, что я даже ощущала необыкновенный и такой родной аромат дракона. Но вдруг я проснулась, внезапно и безо всякой причины. Вокруг была кромешная тьма, сияние ночных светил едва проникало сквозь плотные гардины, почти наглухо закрывающие окно. Это я специально перед сном задернула их, чтобы утром поспать немного дольше. Сон был еще так близок, что мне и наяву чудился аромат бергамота с нотками можжевельника. Сделав глубокий вдох, я поняла, что аромат мне вовсе не снится. Странное ощущение опасности вспыхнуло всего на мгновение. Но сердце уже бешено стучало в груди, а меня почти моментально затопил ужас и четкое знание: «Кто-то в моей комнате!»

— Баян! — рявкнула я, отчего пони вздрогнул и ударился о край кровати, возле которого так и похрапывал до этого момента на пушистом ковре. — Тут кто-то е…

Договорить я не успела, потому что мне вдруг самым наглым образом закрыли ладонью рот, чем едва не довели до сердечного приступа. Я испуганно замерла, молясь про себя Богине, прося защиты от мучений и моля о быстрой смерти. Казалось, именно она меня ждет.

— Что такое? — подскочил Баян. — Сати? Ты с ума сошла?! Кто сюда мог пробраться?! Да тут безопаснее, чем в королевской сокровищнице! Но ради твоего спокойствия я, конечно же, могу позвать Даорию, чтобы, так сказать, сменила караул.

Пусть фамильяр и говорил нарочито безмятежно, а все же я ощущала в его голосе страх.

— Тихо! — неожиданно для нас обоих шикнул из темноты знакомый голос. Цоканье копыт тут же смолкло, фамильяр замер, прислушиваясь. Ну, а мне прислушиваться было и не нужно, просто незачем — ведь я уже узнала гостя. Страх отступил, уступив место облегчению, смешанному со счастьем, потому что голос принадлежал Сиэлю.

Тем временем внезапно пришедший супруг ворчливо приказал:

— Баян, марш отсюда: нам с женой надо пообщаться!

— Тьфу, да чтоб тебя! — ругнулся пони и, выйдя из оцепенения, продолжил движение к выходу. Одним ему ведомым способом Баян открыл двери и вышел, а затем захлопнул их, не забыв напоследок бросить с возмущением: — Нет! Я так больше не могу!

Едва дверь закрылась и комнату вновь затопила тишина, как дракон уткнулся носом в мою макушку, сделал глубокий вдох и с явным удовольствием в голосе поведал:

— Сати, моя милая амадина, не стоит проводить смотрины женихов. — Договорив, он смолк, забрался на постель и заключил меня в крепкие объятия, нежно поцеловав в висок. — В них попросту нет нужды.

Я тихо млела от ощущения близости любимого человека, но врожденное любопытство все же заставило спросить:

— Это еще почему?

Сиэль тихо усмехнулся:

— Потому что твой муж живее всех живых, бессовестная ты амадина! А еще потому, что мы с Арием уже знаем, кто виновен во всех нападениях и королевском проклятии.