Королевский гамбит (СИ)

А ещё я очень чётко помню то, о чем предпочел бы навсегда забыть — надменная сука Аддамс на моих коленях, её невыносимые бездонные глаза, её соблазнительные пухлые губы в миллиметре от моих собственных. Ледяной бархат кожи на кончиках пальцев, густой горьковато-цитрусовый парфюм в носу.

Черт. Черт. Двадцать раз черт.

Сто сорок восемь раз черт.

Какого хрена я натворил?

Какого хрена я вообще вчера потащился в этот гребаный подвал?

Множество вопросов без ответов.

Я буквально балансировал на лезвии ножа, стоя на краю пропасти — и безумно хотел сделать решающий шаг. Чёрная бездна её радужек влекла и манила, безжалостно уничтожая пути к отступлению. Но титаническим усилием воли мне удалось совладать с ураганом собственных желаний — не наброситься на Аддамс, не вжать в постель её блядски совершенное тело, не трахнуть её как можно жестче… А быстро вскочить на ноги и покинуть подвал, ни разу не обернувшись назад.

Моему самообладанию впору возводить памятник.

Сегодня я даже рад мучительному похмелью. Адская головная боль и тошнотворные спазмы в желудке здорово отвлекают от неутешительных мыслей об Уэнсдэй. Массируя пальцами пульсирующие виски, я тянусь к прикроватной тумбочке — в верхнем ящике хранится аспирин как раз для подобных случаев. Жаль только, воды поблизости нет. Плевать. Сейчас сойдёт даже из-под крана.

Стиснув зубы, принимаю сидячее положение — от столь резкого движения к симптомам алкогольной интоксикации добавляется ещё и головокружение — затем осторожно опускаю босые ноги на пол. Паркет настолько холодный, что хочется прижаться к нему пылающей щекой.

На ходу расстёгивая рубашку, покидаю комнату и вяло плетусь по коридору в направлении ванной. Каждый шаг отдаётся в висках новой вспышкой боли, и я уже в который раз зарекаюсь больше не притрагиваться к текиле — хотя точно знаю, что нарушу обещание через пару дней.

Добравшись до заветной цели, принимаю сразу две таблетки аспирина, запив ледяной водой прямо из-под крана. В голове против воли вспыхивают воспоминания — как вчера в этой самой ванной маленькие бледные пальчики Аддамс проворно расстёгивали пуговицы на платье, медленно обнажая алебастровую белизну кожи.

Черт.

Нельзя об этом думать, категорически нельзя.

Я должен держаться от неё подальше.

Я не должен допускать повторения вчерашнего.

Моё персональное проклятье до имени Уэнсдэй Аддамс уже успело основательно подпортить мне жизнь — и дальше будет только хуже.

Всеми силами стараясь избавиться от навязчивых обжигающих мыслей, поспешно сбрасываю одежду и забираюсь под душ — прохладная вода значительно облегчает похмелье, и спустя пятнадцать минут я уже практически чувствую себя человеком.

Наспех переодевшись в чистую одежду, спускаюсь во внутренний дворик особняка.

Но моему желанию спокойно позавтракать в одиночестве не суждено сбыться — у нас гости.

На летней террасе за небольшим круглым столиком сидит светловолосая девушка в розовом приталенном платье выше колен и изящной шляпке с широкими белыми полями.

— Доброе утро, Ксавье, — Энид приветственно машет тонкой рукой с ярко-розовым маникюром, от чего многочисленные браслеты на запястье слегка позвякивают. Насыщенно-голубые глаза взирают на меня с явным сочувствием. — Матерь Божья, что с тобой такое? Выглядишь, как будто по тебе дорожный каток проехался.

Милая и славная малышка Ниди, которая и мухи не обидит — она напоминает яркую беззаботную колибри, по нелепой иронии судьбы угодившую в гнездо стервятников.

Она абсолютно не вписывается в блядский, насквозь прогнивший мир Лас-Вегаса.

Но жизнь жестока ко всем. Ливень льёт на святых также, как и на грешных — и двадцать лет назад её отец, занимавший в то время должность простого охранника, по воле случая получил место консильери — заслонил Винсента от шальной пули во время уличной перестрелки. Тогда жизнь Синклера буквально висела на волоске, а спустя два дня он очнулся совершенно другим человеком — уверенно шагнул в мир мафиози вместе со своей суровой решительной женой и очаровательной пятилетней дочерью.

— Похмелье, — усаживаюсь напротив Синклер и тянусь к стакану с апельсиновым соком. То, что нужно. — А ты что тут делаешь в такую рань?

— С отцом приехала, ему надо какие-то бумаги забрать, — отзывается блондинка, безмятежно улыбаясь и доставая из клатча телефон в кислотно-розовом чехле. Поправляет яркую соломинку в стакане смузи, делает несколько кадров для подписчиков в соцсети. Ничего необычного. В Инстаграме вся её жизнь. — Завязывал бы ты так пить… Ничем хорошим это не закончится.

Сама того не ведая, Ниди попадает точно в цель. Я невольно вздыхаю и отбрасываю назад влажные после душа волосы — палящее июльское солнце заставляет поморщиться. В это время года в Вегасе всегда адское пекло, мерзкий оранжевый диск висит на безоблачном лазурном небе целый день, раскаляя температуру воздуха до тридцати градусов.

— Кстати, я хотела спросить… — Энид подпирает голову рукой, обмахиваясь свободной ладонью как веером. — Это правда, что вы держите в подвале дочь Аддамсов?